Майкл Коуни - Бронтомех !

- Здесь... - сказал я. - Здесь сейчас под окном идут эти ваши красавицы.

Я не стыдился слез, не настолько ясно соображая, чтобы стыдиться.

Алтея Гант подошла к окну и встала рядом со мной, глядя вниз на колонну рядовых служащих Организации.

- Боже мой, - беспомощно прошептала она. - Лучше бы вам этого не видеть.

Затем экс-Сюзанну увели.

А мы, четверо людей, долго стояли у окна, глядя в жаркий день. Пыль клубилась низким длинным облаком у ног идущих. Иногда некоторые поднимали взгляд на наше окно и видели нас.

Одного светловолосого инопланетянина я запомнил особо. Гуманоид выглядел, как очень красивая девушка, но было видно, что она недавно плакала. Когда она посмотрела вверх и улыбнулась мне, я увидел на ее лице влажные дорожки.

ЭПИЛОГ

Настал месяц тет, погода испортилась, зарядили дожди - нескончаемые, пронизывающие. Поверхность Дельты покрылась рябью, траулеры казались висящими в пустоте призраками, съехавшими со склонов, а главная улица Риверсайда походила на новый приток. Крыша моего нестандартного жилища протекала, и по ночам я слушал, как в расставленные по всему дому емкости падают капли. Когда звук подсказывал, что они полны, я вылезал из постели и шел выливать воду.

Иммигранты теперь валили валом; их было полно на каждом челноке. Многие занялись строительством сборных домиков, ведя бесконечный бой с липкой грязью и скользким пластиком.

Даже Риверсайд получил свою долю новичков - за какой-то месяц человек тридцать. Были все шансы найти покупателя на мою мастерскую: Джейк каждую неделю посылал мне разные предложения из Премьер-сити. Так что со временем этот вопрос решится.

Между тем ферму Кли-о-По полностью восстановили и посеяли там столько холодоустойчивых культур, что поселку хватит на весь следующий год. А рыбаки предоставили себя в распоряжение Марка Суиндона, восстановили за пару недель рыбные загоны и начали их заполнять за счет ежедневных уловов.

- Даже Чиль Каа помогает, - сообщил мне однажды Марк с некоторым удивлением. - А ведь рыбаки знают, что загоны через несколько лет вытеснят траулеры.

В "Клубе" появились новые лица; вскоре Риверсайд по численности населения должен был вернуться на уровень, зафиксированный до Передающего Эффекта. Джон Толбот стоял за стойкой, смешивая напитки, и беседовал с новичками, приглядывающимися к местным делам.

- Кев, ты действительно должен улетать? - спросила меня однажды Джейн. - Ведь очевидно, что здесь в конце концов все наладится. Чего не отнимешь у Организации - они знают, как устроить рекламную кампанию.

Но в переполненном баре вдруг на мгновение появились призраки. Я увидел массивную фигуру Мортимора Баркера. Он сидел в своем любимом кресле и прокалывал воздух сигарой, подчеркивая слова: "Когда ты увидишь проционскую утку, защищающую гнездо с птенцами от зубастой болотной гусеницы, в двадцать раз большей ее, когда ты увидишь, как она сражается, не отступая, пока самец не унесет последнего детеныша в безопасное место, только тогда ты сможешь говорить мне о любви, парень..."

А Ральф Стренг, седовласый, широкоплечий и сильный, разбивал Баркера пункт за пунктом, пока остальные зачарованно слушали: "Птица является рабом своих инстинктов, так же как и все мы. Концепция любви в сентиментальном смысле слова так же бессмысленна, как концепция добра и зла..."

Эти двое - такие разные, такие правые и в то же время такие ошибающиеся. И оба по-своему (хоть они никогда этого не признали бы - ни этот краснобай, ни эта холодная рыба) такие добрые... Такие человечные и такие близкие нам всем. А самое главное, мне их чертовски не хватало. Чистейший эгоизм, конечно. Как это однажды сформулировал Стренг? "Если бы ты умер, Кев, мне было бы жаль. Я бы потерял источник интеллектуального стимулирования..."

Кто-то расхохотался, и призраки исчезли. Помещение вдруг осветилось и стало шумным, а прелестная темноволосая Джейн Суиндон смотрела на меня, ожидая ответа.

- "Слушай, - осторожно начал я, потому что она была единственным человеком, который мог меня понять, - я слишком много потерял в Риверсайде. Из всего мне приходится вычитать воспоминания. Вид траулеров, и крики птиц, и ощущение подъема по главной улице к "Клубу" - все, что я вижу и слышу и о чем думаю, напоминает мне то, что я хочу забыть. Риверсайд стал для меня проклятым местом. Я не могу так жить; я сойду с ума.

- Если бы все заключалось в этом, - сказала она, - я бы тебе поверила. Но ведь ты что-то скрываешь от нас, да?