Майкл Коуни - Бронтомех !

- Боюсь, что нет. Вы всего лишь описали настоящую Сюзанну Линкольн. Она является идеалом хозяина отеля в городе Фалькомб, который вы упомянули. Мэйн - это имя вам о чем-нибудь говорит?

Я не мог без слез смотреть на Сюзанну, на эту Сюзанну, по эту сторону окна - на неуверенное, испуганное лицо человека, вдруг усомнившегося в собственном рассудке.

- Как я могла забыть Джона? - прошептала она.

- Вам было приказано. Вы являетесь тем, что мужчины называют идеальной женщиной, - безо всякой зависти объяснила мисс Гант. - И ваш тип очень полезен Организации. Мы широко используем его по всему Сектору, чтобы мужчины не чувствовали себя несчастными до того времени, когда начнут прибывать настоящие женщины... а это резко повышает производительность труда. Кроме того, ваш тип часто прикомандировывается к ответственным работникам - как дополнительная гарантия. Всякий нормальный мужчина влюбляется в такую, и им становится легче управлять... Вас прикомандировали к бедному мистеру Монкрифу. - Она бросила взгляд на меня. - Ваша работа на Организацию, мистер Монкриф, началась после того, как затонула первая яхта "Легкая леди" и вы оказались в сложном финансовом положении. Вы так и не выяснили, отчего она утонула?

Нет, не выяснил. Но я вспомнил, что Сюзанна в тот момент оказалась рядом и спасла меня. Более того, она поднималась на яхту до спуска и имела возможность устроить каверзу с насосом... А потом, конечно, забыла, что ей заранее внушили под гипнозом... Аморфы по своей природе восприимчивы к постгипнотическому внушению...

Сюзанна смотрела на меня большими синими глазами - инопланетянка, которую я полюбил.

- Слушай, Монкриф, тупица, - сказала она, отважно возвращаясь к своей старой манере, - я ничего не знала. Я тебя люблю и вижу, что это ты знаешь. Ну, так не забывай, понял? - Вдруг ее глаза заморгали, в них заблестели слезы. - Черт, я так люблю тебя, что не стану спрашивать, любишь ли ты меня еще. Я вообще не стану тебя слушать.

- Сюзанна...

- Молчи, идиот!

Ее глаза сверкнули, потом она успокоилась и молча смотрела на меня, вспоминая забытое, осознавая огромные пробелы в своих воспоминаниях о себе, о своем прошлом, которых раньше почему-то не замечала, начиная удивляться этим пробелам, более того, начиная переосмысливать воспоминания - о своей свободе, о любви...

Враждебно глядя на мисс Гант, заговорила Джейн Суиндон:

- Не понимаю, в чем тут фокус, но черта с два я вам поверю. Я знаю Сюзанну не один месяц. Никакой она не аморф. Все это время она прожила с Кевином, и будь она аморфом, она бы как-то изменилась. Постепенно стала бы похожа на его идеал - а не на "ты" какого-то там землянина. Так вот, она не изменилась. Ни на ресничку!

Джейн - великий человек.

- Не хотелось мне этого говорить, - ответила Алтея Гант, - но приходится. Тот факт, что облик Сюзанны не изменился рядом с мистером Монкрифом, говорит лишь о высокой эффективности данного типа аморфа. Когда мистер Монкриф увидел Сюзанну, она показалась ему такой прекрасной, что в его разуме сформировался новый идеал, понимаете?

И названный тип аморфа молча встретил мой взгляд, узнавая воспоминания, которые ему не принадлежали.

А за окном все тянулась процессия прекрасных девушек.

- Неужели вы действительно думали, что женщина может быть совершенством? - спросила меня Алтея Гант. - Мы, знаете ли, не такие. Наше настроение меняется в течение дня и на протяжении месяца. Мы бываем нелогичными, упрямыми, угрюмыми. Мы можем пукнуть, рыгнуть или накатать идиотское письмо в газету. Мы можем порезаться консервным ножом и удариться ногой о ножку стола. Мы бываем раздражающе загадочными и по-дурацки наивными. Короче говоря, мы имеем те же недостатки, что и вы. Но, мистер Монкриф... разве вы нашли хоть какие-то недостатки у вашей Сюзанны?

Эта уродливая угловатая женщина жалела меня. Она пыталась тут же, не сходя с места, уговорить меня, чтобы я не слишком долго страдал.

- Другим могло показаться, - продолжила она, - что Сюзанна слишком много пьет, или слишком смело выражается, или бывает бесцеремонной; что она слишком агрессивна в сексуальном отношении. А вы как думали?

Я закричал:

- Поймите, я думал, что она прекрасна, и больше ничего! Неужели надо все разложить по полочкам? - Неистовый, застилавший глаза гнев нарастал, и мне казалось, что я сейчас то ли взорвусь, то ли, наоборот, проснусь и окажусь снова дома, а Сюзанна, свернувшись калачиком, будет лежать рядом. Я почувствовал, что плачу.