Эдгар Берроуз: Лунные люди [= Люди с Луны] [The Moon Men]

Я думал, что сделал это очень тихо, но у того типа наверняка были уши Адской собаки, потому что, как только я перекинул ноги через крышу, раздался стук бегущих ног, исходящий со стороны часового и почти мгновенно — ружейный выстрел.

И тут же началось невероятное. Гвардейцы бежали и кричали со всех сторон, зажегся свет в бараках, ружья заговорили с обеих сторон от меня и позади, а внизу раздавались бессильные крики арестованных. Казалось, сотня людей знала о моем плане и умоляла меня подождать их; но я продолжал действовать, хотя уже и начал раскаиваться. Мне ничего не оставалось делать, только идти до конца, каким бы он ни был.

Казалось чудом, что ни одна из пуль не задела меня; однако было темно, и я двигался быстро. Рассказ об этих событиях занял секунды; но по-настоящему мне хватило мгновения, чтобы пересечь крышу и спрыгнуть на открытое место. Я увидел свет к западу от себя и бросился на восток, по направлению к озеру. Наконец стрельба утихла, когда они потеряли меня из виду, хотя я и слышал звуки преследования. Тем не менее, я чувствовал, что все прошло успешно и поздравил себя за ту легкость, с которой удалось совершить практически невероятное, когда внезапно из черноты ночи передо мной вынырнула фигура огромного солдата, направляющего ружье прямо на меня. Он не задавал никаких вопросов, не требовал остановиться — а только нажал на курок. Я услышал, как боек бьет по капсюлю; но выстрела не последовало. Не знаю, какая в том причина и никогда не узнаю. Но было понятно, что ружье дало осечку, и солдат пустил в ход штык, когда я прыгнул по направлению к нему.

Глупец! Он не знал, что собирается справиться с Джулианом 9-м. Жалким движением от ткнул штыком в мою сторону, но одной рукой я перехватил ружье и вырвал из его рук. Одновременно я поднял оружие над головой и опустил со всей силой своей руки на его толстый череп. Словно подстеленный бык он опустился на колени и рухнул лицом вниз. Он так и не понял, от чего умер.

За своей спиной я услышал, что преследователи приблизились, видимо, они заметили меня, так как они вновь открыли огонь. Я слышал стук лошадиных копыт справа и слева от себя. Они окружали меня с трех сторон, а с четвертой было большое озеро. Через мгновение я оказался на краю старинной дамбы, а вокруг меня раздавались крики триумфа моих преследователей. Они видели меня и знали, что я у них в руках.

Как минимум, им так казалось. Я не ждал, пока они подойдут ближе и, вскинув руки над головой, нырнул в холодные воды озера. Быстро плывя от берега, я держался в тени и направлялся на север.

Я проводил большую часть лета в речке, так что чувствовал себя в воде как дома, вода была таким же жизненно важным элементом как воздух. Естественно, Каш гвардия не знала об этом, они даже вряд ли знали, что Джулиан 9-й умеет плавать, да в то время они не знали даже, какой заключенный сбежал; так что они, наверное, подумали, что я предпочел смерть новому аресту.

Тем не менее я был уверен, что они примутся обыскивать побережье в обоих направлениях, и, стараясь не шуметь, добрался до берега. Я проплыл еще дальше, пока не почувствовал, что существует малая вероятность того, что меня увидят с берега, — ночь была темной. Я плыл, пока, по мои расчетам, не оказался напротив устья реки и повернул на запад в поисках его.

Удача сопутствовала мне. Я попал прямо в устье и, борясь с сильным течением, был твердо уверен, что выбрался из озера; но даже тогда я не вышел на берег, предпочитая преодолеть сердце древнего города и только потом выбраться на твердую землю.

Наконец я выбрался на северный берег реки, находившийся дальше всего от бараков Каш гвардии, и двинулся так быстро, как мог, в направлении моего дома. Здесь несколько часов спустя я обнаружил взволнованную Хуану, ожидающую меня; она конечно же слышала о произошедшем на рынке. У меня были планы, и я изложил их Хуане и матери. Им ничего не оставалось делать, как только согласиться, что ничего, кроме смерти, не ждет их, если они задержатся дома хоть на день. Я был изумлен, что власти еще не послали войска за Хуаной и матерью. Но они могли появиться в любую минуту. Нельзя было терять времени.

Быстро собрав кое-какие пожитки я достал Флаг из тайника под камином и положил его под рубашку — мы были готовы. Отправившись в загородку, мы вывели Красную Молнию, двух лошадей и трех лучших молочных коз. Мы связали коз, и, когда Хуана и мать сели на кобыл, я положил коз через седло каждой из лошадей, а последнюю положил на седло Красной Молнии, которому не понравился странный груз, и сначала он капризничал.