Журнал «Если» - «Если», 2002 № 03

К площадке уже бежали два надсмотрщика. Они обрушили удары тяжелых палок на молящихся и в два счета рассеяли вопящих бедняг. Один стражник ударил молодую женщину по почкам. Та качнулась, и надсмотрщик опустил палку на ее голову. Женщина пыталась бежать, но стражник вцепился в нее, ловко орудуя жезлом.

Подождав, пока они окажутся ближе, я небрежно переменил позу. Стражник споткнулся о вытянутую ногу и растянулся в грязи. Пока он барахтался на земле, я взял руку молодой женщины и глазами показал на узкий закоулок между клетками. Несмотря на стекавшую по щеке кровь, она улыбнулась и в мгновение ока исчезла. Я приложил все силы, чтобы помочь надсмотрщику. К тому времени, как он от меня отделался, девушка вместе с остальными была уже далеко.

Несколько стражников спустились в яму и принялись деловито собирать подношения. Они шныряли между неуклюжими морщинистыми лапами, смело лезли под хвосты, сгребая остатки раздавленных фруктов. Хуэтлакоатли все еще нервничали, и я с минуты на минуту ждал, что служителей разотрут по земле, как манго.

За моей спиной раздался тихий свист. Все четыре особи насторожились и, подняв головы словно по команде, подступили к стене. Я инстинктивно попятился и сунул руку под плащ, нащупывая рукоять меча.

— Все в порядке, — раздался голос за моей спиной. Я снова повернулся и оказался лицом к лицу со стариком в грязном плаще с тройной оторочкой из перьев, знаком среднего круга знати. Старик опирался на тяжелую резную трость.

— Это они меня почуяли. Не правда ли, красавчики?

При звуках его голоса хуэтлакоатли принялись посвистывать и шипеть. Старик доковылял до парапета и посмотрел вниз. Животные прижались к стене и продолжали тянуть головы, пока старик не перегнулся через барьер под весьма опасным углом и не почесал тростью эти острозубые рыла.

— Ну, как мы сегодня? — проворковал он. — Здоровы и счастливы?

Более мелкие пытались подпрыгнуть, чтобы дотянуться мордами до его трости.

— Великолепны, правда? — спросил он, не отрывая от них глаз. — Видите ли, я их матушка.

Он искоса взглянул на меня, очевидно, желая убедиться, что слова произвели желаемый эффект.

— Должно быть, роды были трудными, дядюшка?

Старик весело закудахтал, продолжая скрести тростью головы хуэтлакоатлей.

— Я растил их с первой минуты появления на свет, — сообщил он, выпрямляясь, к очевидному разочарованию «деток». — Был первым, кого они увидели, вылупившись из яиц. Проводил с ними ночи и дни, пока они сидели в гнезде, кормил жеваными листьями. Став постарше, они ходили за мной по пятам. О да, они мои дети.

— Вы хорошо их знаете? Я имею в виду хуэтлакоатлей.

Расплывшееся в улыбке лицо словно пошло трещинами.

— Так же, как и остальных. Я Четыре Орла, хранитель императорских животных.

— Что вы можете рассказать о хуэтлакоатлях?

— Больше, чем вам захочется знать, юноша. Вы и не поверите, на что они способны.

— Не согласитесь разделить свою мудрость со мной — за чашей пульке?

Снова эта неповторимая улыбка.

— Показывайте дорогу, молодой господин.

Продавец спиртного поставил свою тележку, разукрашенную бесчисленными портретами леди Майяхуэль, изобретательницы священного напитка, у самых ворот зверинца. Я приобрел пару тыкв, удостоился небрежного благословения, и мы вместе с Четыре Орла устроились в теньке, прислонившись к стене. Старик жадно втянул в себя спиртное, вытер рот и блаженно вздохнул.

— Чертовы идиоты, — бросил он, мотнув головой в том направлении, где еще недавно стояли нарушители порядка. — Никак им не втолкуешь, что животные не могут переварить фрукты. Верная гибель.

— Может, именно поэтому они и бросаются плодами?

— Скорее, считают, что поклоняются хуэтлакоатлям, делают приношения на алтарь их богов.

Он снова сделал добрый глоток из горлянки.

— На самом же деле обрекают на гибель бедняг, если вовремя не прийти им на помощь. Это все кутерьма вокруг новых богов, сэр… Ничего хорошего из такого не выйдет.

Я торжественно кивнул, словно услышал от старика невесть какую истину.

— Но сами хуэтлакоатли — что вы можете сказать о них?

— Ах, — фыркнул он, прикладываясь к горлянке. — Они размножаются и процветают только на Виру, как вам известно. Только там. Здесь им плохо. Как, впрочем, и любому человеку, окажись он на Виру.

— Но вон те, — осведомился я, ткнув пальцем в зверинец, — похоже, хорошо устроились?

— Только благодаря нашим заботам, — возразил старик. — На протяжении долгих веков многие поколения учились этому. Есть много разновидностей хуэтлакоатлей, и у каждой имеются свои, почти неуловимо различающиеся потребности. В том вольере живут утконосы. Он не годится для длинношеих или иглохвостых. А если попытаетесь посадить туда гигантских пожирателей мяса, они в два счета вырвутся на волю, и тогда берегитесь, посетители!