Журнал «Если» - «Если», 2002 № 03

Я повернулся и взялся за занавеску.

— Погоди, — обронила Мать Ягуара. Я повернулся и молча ждал, пока она бросала кости — раз, другой, третий…

— Эта девушка — не единственная, которую украли таким образом, — наконец изрекла Мать Ягуара. — Были и другие, все безупречного происхождения, хотя, к сожалению, не обласканные судьбой.

— И все девушки?

— Не только. Были и мальчики, несколько холостяков, незамужних женщин, возможно, равное число тех и других. Все произошло за последние две недели.

— Кто?

— Неизвестно. И почему — тоже.

Она снова обернулась к столу, откуда, как по волшебству, исчезли монеты.

Дядюшка Тлалок не выказал никаких эмоций, услышав мой рассказ о похищениях.

Солнце еще только садилось, и поэтому дядюшка пил мате вместо алкоголя. Нагнувшись к тыкве-горлянке, он сосредоточенно вытянул последние капли чая через золотую соломину и неохотно поднял жирную морду.

— Довольно забавно, — проворчал он, — вот только никак в толк не возьму, какое нам дело до всего этого.

Я нахмурился.

— Всегда можно взять выкуп, дядюшка.

— При условии, что похищенные живы, — отмахнулся он.

— А это не так?

— Против этого чересчур много обстоятельств. К тому же, как я понял, этой историей заинтересовался Тень Императора.

Я хотел расспросить поподробнее, но понял, что это не только глупо, но и опасно. И прикусил язык. Похищенных могут попросту принести в жертву, особенно тех, кто не имеет ничего более, чем знатное происхождение. А приносить в жертву людей могли только Император или императорские жрецы, для всех остальных это считалось государственной изменой, поскольку предполагало родство с богами, бывшее привилегией одного владыки. Да, именно Тени Императора поручалось расследование подобных дел. А от него лучше держаться подальше.

— Дядюшка, по-нашему, это как-то связано с убийством хуэтлакоатля?

— Ты сам сказал, что его в жертву не приносили. Кроме того. Тень Императора остался безразличен к этому происшествию.

Заерзав в кресле, он пососал пустую соломинку и шумно вздохнул.

— Нет, мальчик мой, подобную связь можно считать маловероятной. А пока у меня для тебя есть еще одна работенка. Та, что прольет свет на другое дельце.

Щурясь от полуденного солнца, я облокотился на низкие каменные перила и глянул вниз, на бывших повелителей всего живого.

Давным-давно близнецы-герои, Кетцалькоатль и Тецкатлинока, убили водяное чудовище Силпактли, а потом соорудили мир из его изломанного скелета. Так началось сотворение человечества.

За злобу, похоть и пороки боги поразили хуэтлакоатлей небесным огнем, и их правлению пришел конец. Только на южном континенте, скрытом за пеленой штормов и бурь, они остались — как предостережение человечеству и свидетельство величия богов.

По крайней мере, так рассказывают легенды. Лично я считаю, что если боги позволили человечеству перехватить бразды правления, то, по крайней мере, обязаны хотя бы извиниться перед хуэтлакоатлями.

В яме подо мной их было четверо: все жевали зеленую массу из кормушек, ввинченных в стены.

Когда один выпрямился, голова оказалась всего футах в четырех от парапета, при том, что эти особи отнюдь не считались великанами: всего-навсего двуногими обжорами, волочившими тело и хвост почти параллельно земле. Какой-то из них поднял голову и, не обращая внимания на то, что листья едва не вываливались из пасти, равнодушно уставился на меня. Интересно, что старые повелители всего сущего думают о новых?

Но тварь отвела глаза и снова потянулась к кормушке.

Я видел больших хуэтлакоатлей и настоящих великанов, достаточно огромных и злобных, чтобы считаться полубогами, и таких, кто отличался глупостью и неповоротливостью. Очевидно, южный континент кишит всеми видами тварей, словно явившихся из ночных кошмаров.

Но до сих пор все, что я увидел сегодня в императорском зверинце, не будило воображения.

День выдался на редкость солнечным, поэтому здесь было полно знатных людей и их слуг. Встречались и простолюдины, допущенные по специальному разрешению, а проще говоря, догадавшиеся дать небольшую взятку стражникам. Простолюдины вырядились в лучшие праздничные платья, аристократы накинули яркие мантии, подобающие их положению. Люди казались куда более красочными, чем хуэтлакоатли, и гораздо более интересными, нежели гигантские емкости с водяными чудовищами и клетки с мохнатыми северными зверями.

Я вынудил себя перевести взор на хуэтлакоатлей, переваливавшихся внизу, но в эту минуту что-то, задев мое плечо, упало в яму. Хуэтлакоатли попятились и нервно захрюкали. Потом рядом с первым предметом, красно-зеленым манго, приземлилась связка бананов. Обернувшись, я увидел зрителей, столпившихся у барьера — судя по дешевым туникам, сплошь простолюдинов. Бормоча молитвы, они швыряли в яму фрукты, словно верующие, приносящие жертву. Кое-кто даже раскачивался взад-вперед с закрытыми глазами, словно в экстазе.