Владимир Фильчаков - Торговец жизнью

- А этого и не было, - сказал я себе голосом Бориса.

- Ммм... что? - сонно пробормотала Лада.

- Спи, - прошептал я. - Все хорошо.

Вот как? Может быть, и Бориса я тоже выдумал? Неужто я такой... Какой? Кто я?

Сон все-таки сжалился надо мной, и всю ночь я провел среди смутных, неясных образов, которые сменяли друг друга, перетекали из одного в другой. Мне снился Витамин. Он растолстел, раздобрел, стал вальяжным. Его жена Прасковья смотрела на него влюбленными глазами. Хозяйство у них разрослось, они стали самыми зажиточными в деревне. Я видел катастрофу. Дома рушились ни с того, ни с сего, поднимая клубы пыли. Я слышал крики заживо погребенных и раненых. Я видел убогую каморку, в которой ютились десять человек, вечно голодных и обозленных...

- Сережа, что с тобой? - услышал я.

Надо мной склонилась Лада.

- Дурной сон, - сказал я, чувствуя, что не могу шевельнуться. - Знаешь, я весь затек. Тебе придется помочь мне подняться.

Ночью было достаточно холодно, я жутко продрог. Меня начала бить крупная дрожь. Кое-как я поднялся. Мускулы одеревенели и не желали подчиняться. Лада принялась растирать меня сильными руками.

Утро поднималось над лесом. Блекли звезды, таял Млечный путь. В лесу было удивительно тихо. Почему не поют птицы? Почему так неестественно тихо?

Потом мы завтракали под развесистой сосной, болтая обо всем и ни о чем, потом пошли на восток. Прав был Борис. Сны неясны и недостоверны, они состоят из страхов и вожделений, они не запоминаются целиком. Не верю тем, кто рассказывает сны в мельчайших подробностях, как хорошо написанный рассказ. Они лгут, они придумывают то, чего не помнят, они приукрашивают и выдумывают то, чего не видели. В снах есть только неясные образы и ощущения, томления, кошмары, не имеющие ничего общего с жизнью, это всего лишь отголоски жизни, ее слабые тени.

Прав Борис - то, что я видел тогда, когда Лада ушла из квартиры с Ларисой, было гораздо более настоящим, чем моя жизнь с Надей, которую я не помню целиком, и которая, скорее, и есть сон. Вот чертовщина! Откуда же такое твердое наваждение? Ведь я до сих пор тоскую по ней!

К вечеру местность сделалась пересеченной, нам приходилось подниматься на холмы и спускаться в лощины, следуя изгибам дороги. На горизонте замаячили сопки. Равнина кончалась. Нам преградила путь широкая река. Река вздрагивала под порывами легкого ветерка. Дорога спускалась к самой воде и исчезала в ней. Мы постояли несколько минут, вглядываясь вдаль, и заметили на противоположном берегу тусклый огонек.

- Там паром, - сказал я, разглядев темную громаду у берега. - Но у нас нечем заплатить.

- Это у вас нечем, - засмеялась Лада. - А у нас есть. Деньги, вот!

- Деньги?! - восхитился я. - Сто лет не видал денег. Покажи!

Лада порылась у себя в котомке и достала несколько монет. Я посмотрел их. Это были Российские рубли тысяча девятьсот девяносто седьмого года.

- Угу, - сказал я. А ты пробовала рассчитываться с кем-нибудь этими деньгами? Может быть, здесь такие монеты не принимают?

- Да ну, - с сомнением произнесла Лада, тщательно пряча деньги. - Примут, небось. Надо как-то вызвать паром-то.

Я велел ей ждать на берегу, а сам пошел в лес, сломал смолистую сосновую ветку. Вернулся на берег, достал огниво, принялся высекать огонь.

- Да ты просто из каменного века! - восхищенно сказала Лада. - А зажигалка не подойдет?

Она протянула зажигалку. Я крутанул колесико, посмотрел на язычок пламени, потом на Ладу.

- Да уж, - сказал я. - Сейчас газ для зажигалок днем с огнем не сыщешь.

Я разжег маленький костер, чтобы запалить ветку, и скоро размахивал горящим факелом.

- Может покричать? - спросила Лада.

- Давай.

- Эй! - звонко закричала она. - Эй, мы здесь!

Я заметил, что огонек мигнул несколько раз, потом пропал, и через минуту загорелся снова. Темная громада парома начала двигаться к нам. Через полчаса паром причалил к берегу метрах в двадцати от дороги. Там к высокому дереву был привязан металлический трос.

- Эй, на пароме! - крикнул я. - Переправиться надо бы.

- А платить есть чем? - спросил сиплый голос.

Обладатель голоса облокотился о поручни. Это был черный, заросший бородой мужик очень маленького роста. Он осклабился, и стало видно, что во рту у него не хватает зубов.

- Заплатим! - крикнула Лада. - В накладе не останешься.

- Ну, если ты платить станешь, - загоготал мужик, - то я согласен.

- Размечтался! - Лада тоже засмеялась.

- Угу, - тихо сказал я. - Милые деревенские шутки.