Кеннет Оппель: Музей братьев Клак

— Не понимаю. Каким образом он здесь оказался? Как? Клак сказал, он там, где его прах, а его прах в музее.

Отец на это ничего не сказал, только сунул руку в карман и вытащил узкую нефритовую баночку.

— Клак сунул это тебе в карман?! — У Люка едва глаза на лоб не выскочили.

— Я сам взял.

Аппетит сразу куда-то пропал. Пока они шли к себе в купе, голова у Люка гудела, словно в ней телевизор ловил помехи. На месте отец быстро запер дверь.

— Зачем? — только и спросил Люк.

И получил простой ответ:

— Ему есть что рассказать.

— Ты украл привидение!

— Такого никогда и ни с кем больше не случалось!

— Ты украл …

— Да ну тебя, как вообще можно украсть привидение? — отец потерял терпение. — Оно никому не принадлежит. Привидением нельзя владеть . Мне нужна только его история.

— Он не может тебе её рассказать!

— Зато тебе — может. У тебя с ним контакт.

Уголком глаза Люк видел, что призрак и вправду сидит на краешке его полки, глядя скорбно и одиноко.

— Он хочет тебе что-то рассказать, — настаивал отец. — Он только на тебя и смотрит.

— Сам выжимай из него истории, — буркнул Люк.

— Да не говорит он со мной. Я ещё раз пробовал, — сказал отец и вздрогнул при одном воспоминании об этом.

— Я не хочу его снова трогать, — упёрся Люк. — Он противный на ощупь. Он меня пугает.

— Ну чего тут бояться!..

— Ты-то откуда знаешь? — Люк даже расхохотался. — Главный специалист по привидениям выискался?

— Тебе что, даже не любопытно? — Отец пренебрежительно шмыгнул носом. — Да тебе вообще хоть что-нибудь в жизни интересно?

— Не моя вина, что у тебя кризис жанра! — сердито рявкнул Люк. — Сам придумывай свои сюжеты, а меня не вмешивай!

Он сграбастал подушку со своей полки и зимнее пальто.

— Ты куда собрался?

— Не стану я спать в одном купе с этим, — отрезал Люк.

Или с тобой, добавил он про себя.

— И вообще пойду спать в туристический [1] Имеется в виду двухэтажный вагон со стеклянной крышей для обозрения видов, предназначенный специально для туристов. .

Уже поздно, и в поезде тихо. Не в сезон пассажиров мало, и большинство из них — такие старые, что уже, вероятно, спят. По дороге в хвост Люк миновал немало пустых купе. Да и кому вообще взбредёт в голову в наш век ездить на поезде? Люк взобрался по лестнице в пустой панорамный вагон. Света не было, и перед ним внезапно распахнулась невероятная картина звёздного неба. Вдалеке вставала тёмная тень приближающихся Скалистых гор. Хорошо, что он пальто захватил. Люк попробовал поудобнее устроиться на сиденье, но оказалось, что оно даже не откидывается. Люк ждал, что за ним вот-вот придёт отец… но никакой отец не пришёл.

Отчаявшись вытянуть ноги и уснуть, Люк побрёл обратно к своему купе. Один из проводников курил сигарету в тамбуре между вагонами, выдувая дым в крошечное окошко, и кивнул тащившемуся мимо Люку. В купе к отцу совсем не хотелось. Проходя мимо очередного пустого, Люк вдруг подумал: а интересно, кто-нибудь узнает, если он займёт чужое? Оглянувшись и убедившись, что проводники его не выслеживают, он юркнул туда. Задёрнув толстую штору над полкой и растянувшись, наконец, на мягком, он уже через несколько мгновений провалился в сон.

Хорошо поспать ему, впрочем, не удалось. Люк проснулся в темноте, дрожа от холода. За окном над горами висела луна. И во всплеске её серебряного света Люк, разумеется, увидал мальчика-призрака, притулившегося в ногах его полки, — тот сидел, обняв коленки и положив на них подбородок.

Люк отпрянул, вжавшись спиной в стену, и упёрся пальцами во что-то округлое, твёрдое. Урна с прахом. Отец, должно быть, подсунул её, пока он спал. Ну, конечно, штора слегка приоткрыта. Проклятый родитель точно сунул ему сюда останки — ещё бы в клетке с тигром запер, ей-богу! На что он надеялся? Что Люк выудит у привидения историю его жизни и поднесёт её писателю-неудачнику на блюдечке? Люк уже начал с боями пробиваться наружу из камеры, когда встретился взгляд призрака — широко распахнутый, полный горя… и надежды. Люк замер.

— Чего ты хочешь? — прошептал он.

Мальчишка произнёс что-то, настойчиво, но беззвучно.

— Я тебя не слышу…

Но тот продолжал лопотать, всё быстрее и быстрее.

— Стоп, стоп, — оборвал его Люк. — Так это не работает.

Он прикусил губу. Он посмотрел в окно. Он вздохнул.

Потом протянул руку и положил её гостю на плечо.

Холод мгновенно высосал его из привычного мира.

Вот гора и вот уцепившийся за отрог лагерь рабочих. Старомодный паровоз нетерпеливо пышет паром, а люди — белые, жёлтые, всякие — разгружают стальные рельсы. Люка несёт к большой дыре в теле скалы, а затем туда и вниз, вместе с группой других. Тьма давит со всех сторон. В конце тоннеля уже бурят скважины и закладывают в них шашки-взрывчатки. Потом все кидаются назад и прячутся за ограждением. Ужасный грохот, дым, и мимо шрапнелью свистит мелкий щебень. Потом земля перестаёт трястись. Дым рассеивается, люди встают. Тут же, без предупреждения, их швыряет на землю второй взрыв, сверху доносится треск, и потолок падает.