Феликс Кривин - Дистрофики

Потрудилась на своем веку.

Одолела стольких донкихотов,

Муку их перемолов в муку.

Край родимый, как ты сердцу дорог,

Как твои просторы широки!

Отчего же на твоих просторах

Муки много больше, чем муки?

*

Барокамеры, барокамеры, голубой небосвод,

И бараки, и камеры вот наш истинный взлет.

Обошлась нам недешево это звездная высь,

Перестраивать прошлое было легче, чем жизнь.

Голубая история, голубые пути,

Сколько мы перестроили у себя позади

Там, где все было прожито по-другому, не так,

Строя светлое прошлое для ушедших во мрак.

*

Было все неподвижно и бело,

Так спокойно все было - и глядь:

Лед сошел, и река зашумела,

Прежде было ее не слыхать.

Но прибрежные скалы не рады,

Вспоминают сошедший лед:

Может, был он излишне тверд,

Но при нем у нас был порядок.

*

Как завещано Крыловым, так тому и быть:

Каждый повар ищет повод власть употребить.

Даже кот, ворюга драный, корча важный вид,

Как директор ресторана на тебя глядит.

Хоть в душе, конечно, каждый не спесив, не груб.

Это наш они бумажник пробуют на зуб.

Где же встретят нас с почетом и накормят всласть?

Там, где платят за работу больше, чем за власть.

*

Бежишь - и все бежит обратно:

Столбы, деревья, небеса.

Особенно бежать приятно,

Когда бежишь не от, а за.

Дорога стелется покорно,

И даль волнует и зовет...

Особенно бежишь проворно,

Когда бежишь не за, а от.

*

Отпустила реку высота,

И река потекла, понеслась,

Выбирая пониже места,

О высокие камни дробясь.

Рассыпаясь на тысячи брызг

На опасном пути своем...

Так бывают легки на подъем

Те, которые катятся вниз.

*

Через годы и непогоды

Мчатся реки к мечте голубой,

Но их чистые, светлые воды

Солонеют в пучине морской.

Ведь пока доберешься до моря,

Нахлебаешься горя сполна.

Сколько горя стекается в море...

Оттого в нем вода солона.

*

Больной пообещал за то, чтоб стать здоровым,

Отдать своим врачам последнюю корову.

И он здоровым стал. Но в тяжком бескоровье

Он за нее отдал последнее здоровье.

И снова обещал отдать врачам корову.

И снова обнищал, но стал зато здоровым.

Ну прямо колдовство, коловращенье света:

Есть это - нет того, есть то - исчезло это.

*

Наконец-то! Наконец произошло!

Время замерло, от счастья онемев:

Постоянство постояло и пошло,

Переменчивость дождалась перемен.

Но минута за минутою текла.

И мгновенья умирали налету,

И так крепко переменчивость спала,

Что казалось - постоянство на посту.

*

На солнце щурился малыш, вертя в руке кристалл:

Вот так посмотришь - камень рыж,

А так посмотришь - ал.

А так посмотришь - камень желт...

Малыш еще не знал,

Что мир, в который он пришел, - один

большой кристалл.

И жизнь, что будет впереди, окажется такой:

Из детства смотришь - цвет один,

Из старости - другой.

*

Хоть эта истина бесспорна,

И с детских лет известно нам,

Что мыслям быть должно просторно,

А тесно быть должно словам,

Но мыслям это неизвестно,

И потому-то с давних пор

Они родятся там, где тесно,

Хотя вокруг - такой простор!

*

Ползет черепаха, а заяц лежит,

Он знает, что первым и так прибежит.

Куда торопиться? С его-то размахом

Он быстро домчится. Ползет черепаха.

Вторую неделю ползет и ползет.

Она уж у цели. И зайцы в тревоге:

Везет черепахам, а им - не везет!

Да, братцы, обходят у нас длинноногих.

*

Старый век свое отвековал,

Но торопит годы и события.

Прошлое не требует похвал

И не обижается на критику.

Будущему тоже все равно

Что ругай его, что возвеличивай,

Только настоящее одно

Суетно, тщеславно и обидчиво.

*

Современность читает - и все о себе,

Даже то, что писалось когда-то.

И находит себя она в каждой судьбе,

И вмещает все лица и даты.

Потому что ей нужно в себе сочетать

Все, что было и будет за нею.

То, что было, уже не умеет читать.

То, что будет, - еще не умеет.

*

Как чужую женщину, ту, что недоступна,

От которой ничего не ждешь,

Прошлое и будущее полюбить нетрудно,

Потому что с ними не живешь.

Как родную женщину, близкую, как воздух,

Тот, каким попробуй надышись,

Прошлое и будущее разлюбить непросто,

Потому что между ними - жизнь.

*

Там, где река утратит имя

И перестанет быть рекой,

Ее в свои объятья примет

Неведомый простор морской.

И, окунувшись в неизбежность,