Борис Крылов: Клипп

На небе вспыхнула звезда

Я вынес из гнезда весь сор..."

Это - лучшее из стихов. А с руководствами печальнее и поучительнее.

история много

Я нажал клавишу, высунувшую нос из подлокотника, откинулся назад вместе с креслом, вытянул ноги, сложил крестнакрест руки, зевнул. Дневник захлопнулся, упал на пол, застеленный ковром- Сон набросился, как из засады, заглотив... Но через пару часов самолет начало бросать из стороны в сторону.

С первыми лучами солнца, как по мановению волшебной палочки, всевозможные воздушные ямы, ухабы, канавы и овраги перестали сунцч-тноннт!,: Добрая Фея подарила нам безоблачное утро. Заодно разогнав мою многочасовую хандру. Она явилась неожиданно: дверь кабины распахнулась - салон наполнился и вспыхнул копной рыжих волос. В нагрузку к ослепительной улыбке - "плиз-направо-плиз-налево" - на выбор прилагались пепси и кофе. Ребята, включая случайно затесавшихся среди нас пассажиров, тупо кивали в знак благодарности, но от кофе отказывались решительно: его запах, к пятидесятому часу полета, вызывал стойкое отвращение. Добрая Фея, записав в миниатюрную книжечку заказы, вернулась через несколько минут, толкая впереди себя раскладной столик с тарелками.

К ремешку небесно-годубого платья, пронзительно очертившего тонкость талии, стюардесса прикрепила крохотный плейер. Из него вытекала многосложная рок-композиция: бодрящему голосу незнакомого мне солиста подпевали Боб, Любен, Вейн и Стас.

Девушка неторопливо обслуживала "антарктических братьев", ритмично, в такт музыке, покачивая бедрами. Гэм, как и следовало, не удержался, подхлопнул удаляющееся платье, чуть ниже ремешка. Стюардесса не вздрогнула, не рассердилась, наоборот, с радостной аккуратностью обнажила ровный ряд зубов. Через несколько минут очередь за улыбкой Доброй Фен сдвинулась к моему креслу. Я осмелился осторожно накрыть плейер рукой, прижавшись к волнующе-теплому бедру: девушка остановилась, вспорхнула ресницами, улыбнулась "пуще прежнего". Сердце тикнуло раз-другой и замерло. Конечно же, мое.

- Потрясающе... - прохрипел я.

- Да, потрясающе... - ответила она, а я так и не понял, о чем она: о бедре или о музыке?

В соседнем кресле, недовольно крякая, заерзал Томми Сандберг, беззвучно выругался, шевеля одними губами. Потом открыл левый глаз, собираясь пожурить меня вслух, но, увидев, кто к нам пришел, лишь кашлянул.

- Ну, так кто я такой? - спросил я и ткнул его в бок.

- Влад, - еще раз кашлянул Томми и произнес незапланированную фразу, - по-моему, это твои друзья из "Континуума".

- Да, - коротко ответил я.

- С Тиллом У., - добавил Томми.

- Друзья? - переспросила девушка, округлив глаза. И легко, как дано лишь небесным ласточкам, опустилась на ручку кресла, осторожно сдвинула мою руку чуть вниз, к колену, но единственно для того, чтобы прибавить звук. Музыка разлилась по салону, а стюардесса вернула пальцы - мои - на прежнее место, на бедро. Композиция длилась минут пять - крепкий джонки-блюз в стиле Боба - я с трудом сдерживался, чтобы не закричать, так жгло ладонь живым огнем, кровь в пальцах пульсировала и стонала. Но девушка, казалось, не замечала моего истинного возбуждения - главное для нее - музыка! Последняя нота повисла в воздухе, растворилась, девушка остановила кассету.

- Гениально! - воскликнула она, - когда... его голос мурашки по телу... мне дважды посчастливилось... ощутить биение его живой музыки... друзья? - вспомнила она.

- К сожалению, я не знаком с Тиллом У. - ответил я, убирая руку, возвращаясь в салон авиалайнера.

- Жа-аль... - протянула девушка, скидывая с лица вуаль Доброй Феи, хмуря брови, - жаль... как жаль... вы не были с... ним знакомы... - она резко поднялась, привычно-манекенным движением поправила прическу и покатила столик, с накрахмаленной над ним улыбкой, в соседний отсек.

- Послушай-ка, Влад, - спросил Томми, тяжело вздохнув, тебя ведь никто не ждет, там, дома?

- Меня? Разве я похож?!...

- Прекрати, - разозлился Томми, - вечно ты пытаешься выкрутиться, уйти от прямого ответа! Я задал конкретный вопрос!

- Меня никто не ждет. С самого детства.

- Ну и дурак же ты! - воскликнул Томми.

- Это почему же? - обидеться или отреагировать на его слова, как на шутку? Обижаться на Томми не принято, значит...

- А потому! - надулся Томми. - Чего уставился? Не мог ей подыграть?

- Этой рыжей лисице?

- Тьфу, - сказал Томми, но плюнул не понарошку.

- Эдакие огнедышащие бестии на дороге не валяются! воскликнул я, передразнивая Томми. - Вот и подобрал бы ее.