Инна Кублицкая - Год Грифона

- Родственница?- спросил Горахо.

- Дальняя,- туманно отозвался Ашар.- Иди, иди, Карми.

Девушка ушла со служанкой.

- Внебрачная внучка?- с улыбкой спросил Горахо.

- Что-то вроде,- рассмеялся Ашар.- Случайная попутчица. Девка злая, как лаангри, но песни поет на удивление хорошо. И песни-то какие знает! Меня за пояс заткнет.

- Не верю,- отозвался Горохо.- Из каких она?

- Не говорит,- ответил Ашар.- Думаю, из тех байстрючек, которых воспитывают по-благородному, да потом не по-благородному с ними обходятся. Злая она,- повторил Ашар.- И волосы стриженные. А на вопросы отвечать не хочет.

- Она может вовлечь тебя в историю,- задумчиво сказал Горахо.

- В похищении благородной девицы меня не обвинить,возразил Ашар.- А остальное мне не страшно.

- А если она воровка?

- Не думаю,- качнул головой Ашар.- Деньги ей, конечно, нужны, но пением она больше заработает. Голос у нее хороший, хоть и слабоват, песен она знает много, ты напрасно не веришь, да только подбор этих песен довольно странный.

3

Лорцоские горожане хорошо относились к Ашару, хорошо отнеслись и к певунье, которую он привел с собой. Горахова невестка подарила Карми шаль, и та, уступив настояниям щедрой женщины, украсила голову цветистым тюрбаном по северогортуской моде. Сорочку Карми все-таки пришлось купить себе новую, а юбку она тщательно выстирала да подлатала так, что она больше не выглядела нищенскими лохмотьями. В уступку лорцоским приличиям Карми купила черную кофту-карэхе и по-летнему коротенькими рукавами и большим вырезом на груди. Петь ей приходилось много, и ей много платили, не так щедро, конечно, как Ашару, но, поставь она себе целью сколотить приданное, при таких темпах у нее скоро бы отбоя не было от женихов из числа небогатых горожан.

- Не думай, что всегда так,- предупреждал ее Ашар.Лорцо - город богатый, и люди здесь щедры, но ты учти, что на юге сейчас чума.

- Ну и что?- рассеяно отозвалась Карми.

- А то, что в Лорцо поверие: мор не придет в город, если в городе весело поют да рассказывают смешные истории.

- А если все-таки придет?- хмуро спросила Карми.

- Значит, мало смеялись,- ответил Ашар.

- А ты чумы не боишься?- спросила Карми.

- Я старый, мною чума побрезгует. Вот ты чего к югу идешь?

- Мне на севере делать нечего,- отозвалась Карми.Разве что после как-нибудь. Но знаешь, мне горло драть надоело, так и без голоса остаться можно.

- А ты не усердствуй,- посоветовал Ашар.- Много петь надо перед трезвыми, а как понемногу слушатели напьются, так и сами петь начинают. тут уж моя забота,- сказал Ашар.- А ты отдыхать можешь. Да и нечего тебе перед парнями юбкой вертеть, то не только волосы остригут, но и обреют.

- Пусть сперва свидетелей найдут,- презрительно откликнулась Карми.

От пьяных застолий Карми избавляться научилась, но на женских половинах богатых лорцоских домов пили мало, а песен требовали много. Карми выговаривала для себя минуты отдыха, но женщины обычно просили петь еще и еще, и тогда Карми начинала притворно кашлять. Тут же ее пичкали лекарствами для восстановления голоса: подогретым вином, яйцами, взбитыми с медом и бархатистым муксоэровым молочком.

Пока она отдыхала, попивая ароматное лекарство, женщины развлекались забавными городскими рассказами, в основе которых чаще всего лежали подлинные истории, произошедшие недавно или несколько поколений назад. Вид эти повести имели самый разный - от короткого анекдота до весьма продолжительной, рассказываемой в несколько вечеров новеллы. Да и цели их были самыми разными: от откровенно развлекательных до религиозно-нравоучительных. Карми эти рассказы слушала с удовольствием и сама могла кое-что рассказать, но взятая на себя роль певицы с перетруженным горлом заставляла ее оставаться в тени.

Все же она однажды не сдержалась и в одном доме, хозяйкой которого была очень красивая молодая женщина, взялась рассказывать историю о проказах трех юношей.

О, лучше бы она молчала! Лучше бы она пела или, спрятавшись в темном углу, пила теплое вино. А впрочем, неизвестно, что было бы лучше.

...Принц Горту пришел вечером в дом, хозяйкой которого была его любовница Аласанэ Тови. С тех пор, как он пять лет назад взял в жены дочь Марутту, он стал осторожнее в любовных делах; Марутту попрекал Горту за невнимание к молодой жене и требовал соблюдения ее прав. Горту не хотел ссориться с Марутту, поэтому приходилось окружать свои любовные похождения тайной.

В этот вечер высокий принц вышел в город в простом темном плаще, похожий на небогатого офицера из своей свиты. Сопровождавший его хокарэм Шэрхо был одет почти так же, чтобы не привлекать внимания встречных.