Инна Кублицкая - Год Грифона

- Знаешь ли ты балладу о даме из замка Кассор?

- Знаю, господин,- поклонился Ашар.- Прикажешь нам спеть ее?

- Да,- отозвался господин.- И если хорошо споете, награжу по-царски.

Хорошо петь, считается по-майярски,- это значит петь так, чтобы слезы катились из глаз слушателей; в Майяре всегда любили трогательные грустные баллады, и певцы непрерывно сочиняли новые - еще более слезоточивые.

Ашар, сняв лютню с плеча, глянул на Карми. Карми кивнула; эту балладу она помнила. И ее одинокий голос, печальный и звонкий, начал выпевать незатейливую мелодию. Ашар подпевал ей, помогая в конце строф, когда чувствовалось, что Карми не хватает голоса, или же пел те строфы, где требовался мужской голос - и тогда уже Карми подпевала ему, сплетая два голоса - густой гулкий Ашара и свой, чистый и ясный - в причудливый рисунок двухголосья на кэйвеский лад.

И не удивительно, что девичий прозрачный голос, взлетевший к высокому небу, исторг у слушателей потоки искренних слез, хотя, Карми показалось, что и без песни плакала дама, которая сидела в повозке.

Господин был доволен. Он дал золотой Ашару, а Карми дал серебряную монетку:

- Купи себе сережки, певунья...

И отряд уехал. Ашар долго смотрел ему вслед:

- Скоро еще одна баллада появится в Горту.

Карми, которая сидя на обочине шарила в своей котомке, подняла голову:

- Что ты там разузнал, дед?

- Не разузнал,- ответил Ашар.- Догадываюсь... Хорошо еще, если он с супругой разведется, а то ведь и повесить имеет право.

- Бедняжка,- отозвалась Карми. Не то чтобы ей стало жалко уличенную в измене даму, просто она посочувствовала молодой женщине, всю свою жизнь обреченную прожить в одних и тех же четырех стенах, без развлечений и приятного общества. И чтобы изгнать это снисходительное чувство, она бойко запела песню о трех женах, на спор обманувших своих мужей.

Ашар эту песню знал, но исполнял нечасто, только среди простонародья и только тогда, когда компания была уже изрядно подогрета выпивкой; петь же ее так, среди поля, да когда навстречу люди попадаются, Ашар считал предосудительным, и он зашикал на девушку.

Она засмеялась, наслаждаясь его благочестивым испугом.

- Это непристойно!- заявил Ашар.- Не позорь мои седины, Карми, а то подумают еще, что я с потаскушкой связался.

Карми смеялась. Продолжать, однако, эту песню она не стала: а завела другую, о чудесах, совершенных святым Калви из Лорцо, и Ашар подхватил ее, и так они дошли до самого города Лорцо. Чем ближе к городским стенам, тем больше становилось у них попутчиков: во-первых, любопытно людям услышать какую-нибудь новую песню, а во-вторых, всем известно, что пение распугивает злых духов, так что так безопаснее. Кто из путников был побогаче, давал монетки в пол-уттаэри, тем же, кто был бедней, приходилось предлагать что-нибудь из еды, но Ашар от съестных припасов отказывался: не стоило являться в дом лорцоского цехового старшины с полной сумкой - хозяева ведь наверняка обидятся.

В городские ворота Ашара впустили без уплаты пошлины; Ашар ткнул пальцем в девушку, заявил стражнику:

- Это моя внучка,- и пошел спокойно вперед, ничуть не беспокоясь тем, задержат ее или нет.

- Как звать тебя?- спросил стражник.

- Карми,- ответила девушка, и стражник махнул ей: проходи. Будь она покрасивее, стражник задержал бы девушку подольше, но ее неприветливое пасмурное лицо не показалось ему привлекательным.

Карми, придерживая хлотающую по бедру сумку, догнала Ашара, степенно здоровавшегося со знакомыми горожанами.

- Куда мы идем?- спросила она.

- Куда ты идешь - не знаю,- отозвался Ашар, мстя за нелюбовь Карми отвечать на вопросы.- А я иду к оружейнику Горахо.

- Предлагаешь мне поискать кого другого в попутчики?резко спросила Карми.

- Иди со мной, коли хочешь,- мирно ответил Ашар.- Девочка, да ведь я с тобой больше денег заработаю.

- А я с этого что буду иметь?- хмуро спросила Карми.

- Что тебе дадут, все твое,- великодушно пообещал Ашар.- Тебе ведь надо себе платье красивое купить, да ожерелий, бус каких-нибудь, да серьги. И шаль хорошую - а еще лучше две, чтоб из одной тюрбан сделать и голову твою стриженную скрыть.

- Не твое дело,- процедила Карми.- Меня и эти тряпки устраивают.

- Нам сюда,- объявил Ашар. Он вошел в оружейную лавку и попал в крепкие объятья пожилого оружейника. Старики, оба еще бодрые, похлопывали друг друга по плечам, а Карми скромно ожидала у порога.

- А,- вспомнил наконец Ашар.- Эта девочка со мной. Пусть о ней позаботятся.