Андрей Валерьев - Copy-Paste

– Мама смотри…

– Катюша смотри…

Инструктировать свою маму и жену Катины мужчины тоже начали одновременно.

– Мама, сними туфли.

– Я в кроссовках…

– Катя, вот возьми.

На шею растерянной Екатерины надели ненадутый спасжилет.

– Вот бечева, а сюда дуй!

– Что?

– Дуй!

Страх ушёл. Спрятался в самый потаённый уголок сознания. Её мужчины дружно, наперебой о ней заботились. Это было так приятно, что Катя всплакнула от затопившего её счастья, а потом засмеялась.

– Женщина, прекратите панику!

Катя застыла с открытым ртом, а затем в полный голос рассмеялась. Её сразу же поддержал Игорь. А потом Антошка.

Семья, сидевшая на последнем ряду по правому борту, обнялась и дружно веселилась.

– Психи!

– Ненормальные!

Через несколько минут по салону прокатилась волна оживления. Пассажиры отстёгивались и дружно лезли по головам друг друга к иллюминаторам. Антошка тоже прилип к стеклу.

– Мам, там остров! Мам. Ещё один, и ещё. Там их много! Пап! Земля!

Катя, заглядывавшая в оконце над головой сына, вдруг почувствовала жаркое дыхание Игоря на своём затылке. Женщина замерла.

'Острова, какие острова… Гоша…'

Муж почувствовал её состояние и улыбнулся. Как тогда. В первый раз. И хитро подмигнул.

'Хитрец ты мой…'

– Всё хорошо будет, Катя.

'Да, Гоша. Всё будет хорошо!'

И в этот самый момент заглох правый двигатель.

Честно говоря, Витя ожидал худшего. Где-то, когда-то, краем уха он слышал, что удар на большой скорости о воду подобен удару о бетонную стену. Проверять эту информацию Витька не хотел и просто принял её к сведению, раз и навсегда решив прекратить прыгать в воду с любой высоты. Так вот, не успел Егоров сесть в кресло и защёлкнуть замок ремня, как самолёт резко, но не сильно первый раз коснулся воды.

Бам-с!

В копчик ощутимо, но совсем не больно пнули, а из-за закрытой тёмно-красной шторки хором сдавлено крякнули. И снова крякнули.

Бам-с!

Второй удар был страшным. Сидевшего боком по ходу движения Витьку, швырнуло в незакрытую дверь кабины и если бы не ремень, то…

– Ё…! …!

Живот обожгло страшной болью и следующие три 'блинчика' Витька как-то упустил из своего сознания.

Бам-с, бам-с, бам-с!

От ударов по жопе голова у Егорова прыгала вверх-вниз, как шарик от пинг-понга. За шторой всё грохотало, вопило, орало и материлось.

Бамммм-с!

Краем глаза Витя успел заметить, как самолёт окончательно остановился, забурившись носом в воду. Потом переднее остекление в кабине пилотов захлестнула зеленоватая вода, а сам лайнер, качнувшись, словно на качелях, на огромной волне, резко завалился назад. Витьку мотнуло в сторону занавески.

– Бля!

Кишки в животе горели огнём. По ощущениям там была полная каша.

– Олрайт?

Потрепав Егорова по плечу, мимо пронёсся командир. Ответ ему и не требовался.

– Эй! Эй! Сит даун! Сит даун! Окей. Хорошо! Хорошо!

Командир орал так, что люди, едва пришедшие в себя после посадки на воду, НЕ УСПЕЛИ впасть в панику. Перед ними, в парадной фуражке и в кителе стоял КАПИТАН и прессовал ладонями воздух, мол, тише, тише.

– Йилмаз!

Как раз в тот момент, когда побитый посадкой Виктор решил немного поблевать, второй пилот выволок его за шиворот из кресла и выпихнул в салон, под бок к капитану.

Витю скрючило и микрофон ему достался, когда он уже просто сидел на полу.

– Переводи.

'Блин! Да отстань ты от меня в конце то концов!'

– Мы не тонем. Мы держимся на поверхности и НЕ тонем.

'На боку синяк, наверное, будет'

– Сейчас экипаж проведёт эвакуацию. Пожалуйста, не допускайте паники. Самолёт продержится на поверхности воды, как минимум час. Да. Командир гарантирует. Да. Конечно. Берег рядом. Здесь неглубоко. Выполняйте…

'Уфф! Вроде отпускать начало'

… указания экипажа и всё будет хорошо.

Перед носом сидящего на полу Виктора оказались волосатые коленки, цветастые шорты и сланцы на босу ногу. Тот самый красномордый мужик, не обращая внимания на командира корабля, встал с места, развернулся к остальным пассажирам и совершенно зверским голосом прорычал.

– Вы-пол-нять все при-ка-зы э-ки-па-жа!

Мужик был лыс, квадратен и имел кулаки размером с небольшой арбуз.

'Так, всё. Дальше – без меня!'

Витя бросил микрофон и на четвереньках заполз за занавеску. Блевать на виду у ста тридцати человек ему не позволяло воспитание.

'Наверное, сотрясение… или нет. Не знаю…'

Витька сидел, привалившись спиной к дверце туалета пилотов, и старательной затирал влажной салфеткой следы своего конфуза. Он не слишком пристально вглядывался в лица пассажиров, когда переводил речь капитана, но, судя по тому, что никто не орал, не плакал, так погано перенёс приводнение только он один. В салоне глухо стукнуло. Раз, затем другой. И сразу стало как-то… громче.