Фредерик Пол - Операция «Венера»

— Ваша жена не едет с вами?

— Нет. Я собираюсь разорвать Ренстеда на куски, а она хирург и, чего доброго, еще вздумает сшить его.

Эстер вежливо хихикнула.

— Приятного путешествия, мистер Кортней, — сказала она. Мы подошли к шестой полосе.

Но путешествие оказалось не из приятных. Летели Мы довольно низко на отвратительной маломестной туристской ракете. Призматические стекла иллюминаторов неизменно вызывают у меня приступы воздушной болезни. Когда поворачиваешь голову и смотришь в такое стекло, видишь все внизу, прямо по вертикали. Но, пожалуй, хуже всего оказалась реклама — творение фирмы «Таунтон и К». Глядишь в иллюминатор и только начинаешь внушать своему проклятому нутру, что все в порядке, а самому себе — что внизу под нами немало любопытного, как на стекла наплывает начальная и бесстыжая таунтоновская реклама, и в уши назойливо лезет идиотский мотив.

Пролетая над долиной Амазонки; по интереснейшим местам, я с любопытством разглядывал «Третью электрическую» — величайшую в мире гидроэлектростанцию, как вдруг началось:

Сопровождавшие эту пошлятину изображения были выдержаны в самом низкопробном духе. Я в который уже раз возблагодарил Господа бога за то, что не работаю у Таунтона.

Примерно то же повторилось над Огненной Землей. Ракета описала большой круг, чтобы туристы могли посмотреть китобойные промыслы. Под нами было огромное водное пространство, огороженное плавучими бонами — туда свободно проникал планктон, но попавшие в западню киты уже не могли выбраться оттуда. Я с восхищением смотрел, как самка кита кормит детеныша — это напоминало заправку самолета в воздухе. Но тут иллюминаторы опять помутнели — пассажиров начали потчевать очередной порцией таунтоновской рекламы:

Дальнейшее предназначалось непосредственно для органов обоняния. Это уже было свыше моих сил, и мне пришлось воспользоваться бумажным кульком, которым авиакомпания предусмотрительно снабжает пассажиров. А реклама чирикала дальше.

Затем музыка и пение прекратились и последовал грубоватый, прозаический медицинский совет:

«Не задерживайте естественное потовыделение. Это равносильно самоубийству. Врачи рекомендуют пользоваться дезодоратором, но ни в коем случае не астринджентом».

Потом еще раз густо шибануло в нос. Но мне было уже все равно — и в голове, и в желудке у меня было пусто.

Таунтоновские парни любят грубо приправлять свою рекламу медицинскими советами; можно подумать, будто они сами изобрели этот прием.

Мой сосед, невзрачный потребитель в костюме фирмы «Юниверсал», не без удовольствия смотрел, как меня выворачивало наизнанку.

— Что, многовато для тебя, приятель? — наконец спросил он снисходительно-покровительственным тоном человека, не подверженного воздушной болезни. Этот тон хорошо знаком и ненавистен всем, кто страдает ею.

— Угу, — промычал я, чтобы отвязаться.

— Да, от такой рекламы немудрено и захворать, — продолжал он, явно воодушевленный моим красноречивым ответом. Однако этого я уже не мог снести.

— А, собственно, что вы имеете в виду? — спросил я его ледяным голосом.

Он струхнул.

— Я только хотел сказать, что запах, пожалуй, был немного резковат, — поспешно пролепетал он. — В этой, последней рекламе. А так я ничего не имею против рекламы, я только об одной… Я лояльный гражданин Америки, приятель…

— То-то же, — сказал я и отвернулся.

Но он перепугался не на шутку.

— Я человек благонадежный, приятель. Вся семья проверена, учился в хорошей школе. Сам — по производственной части, у меня в Филадельфии мастерская по изготовлению штампов. Я соображаю — товар-то надо сбывать! Всякое там создание новых рынков сбыта, вертикальная интеграция экономики и прочее. Я вполне надежен… на меня можно положиться, приятель…

— Ладно, — буркнул я. — Тогда не распускай язык.

Он боязливо съежился в своем кресле. Я не испытывал ни малейшего удовольствия от того, что заткнул ему глотку, но дело тут в принципе. Пусть не болтает лишнего.

Над Литтл-Америкой нас продержали в воздухе, пока приземлялись два туристских самолета. Один из них прилетел из Индии, и при взгляде на него я просто просиял от удовольствия. Весь он от носа до хвоста принадлежал «Индиастрии», экипаж его был обучен «Индиастрией» и служил только ей. Пассажиры денно и нощно, ежечасно и ежеминутно обогащали «Индиастрию», а она в свою очередь обогащала рекламное агентство «Фаулер Шокен».