Валерий Баранов - Теория бессмертия

— Выдумки.

— Тогда расскажи, что там у вас в действительности произошло. А то столько уже насочиняли… что все, кто имел какое-то к этому делу отношение, уж и сами себе не верят, и никто никому не верит.

— Что, что… Было лето и стояла жара.

— Это я и без тебя знаю, что месяц назад было лето.

— Я сидела дома и, как ты недавно так красиво выразился: «грызла ногти и плевала в потолок».

— Я слушаю.

— Ладно.

Она своими тонкими нежными пальчиками взволнованно потрогала свою сумочку, блузочку, юбочку… остановилась на своих коленках. Осторожно попыталась перехватить взгляд Сиверина: «Следит ли он за её пальчиками?»

О, святая тайна бытия! Чудо существования? Ведь, ни я, и не читатель, а только Сиверин, принимая дары твои, будет смотреть на твои руки. Ах! Представляю себе! Обычно все женщины, рационалистичны, когда одеты и ведут себя обоснованно, но как только они взволнованы и остаются один на один с мужчиной… Мужчины сразу теряются и ведут себя неправильно, потому, что женщины в тот же час, как хамелеоны, представляются им обнажёнными. Беспричинно, улыбаются друг другу на улице, кто-то гладит чей-то локоть, кто-то прижат в дверях автобуса. И не может отстраниться, точнее, возникает, или проявляется ощущение оголённости их тел. Это становится неприличным, но они улыбаются и врут, что все нормально, или…как, вот сейчас, Таня, так смущённо и так специально дотрагиваются красивыми длинными пальчиками до своих коленок.

А, собственно говоря, ничего и не было. Они просто сидели, Таня растерянно водила пальцами по своим коленям, немного загорелым и не соприкасавшимся. Наконец, она стала рассказывать:

— В тот день, под вечер, ко мне пришла Валентина и сказала, что надо обязательно обмыть её отпуск, что она страдает от ужасного одиночества, потому что муж ушёл на дежурство. А денег у неё нет ни копейки, и водки тоже нет. Но есть желание гульнуть — есть, причём такое сильное, что места себе не находит.

— И ты её пожалела.

— Мне было скучно… но, чтобы устроить пьянку на мои деньги, или у меня дома — не могло быть и речи. Мы поторговались и решили снять только одного мужика и оттянуться дома у Вальки.

— Всего, одного? Скромненько…

— Один мужик на двоих — это романтично и безопасно, потому что Валькин муж, он у неё ужасно ревнивый и драчливый…

— Вот оно что! Он же сержант вневедомственной охраны. Дежурит по ночам.

— Поэтому нам и нужен был один. На тот случай, что если Лёнечка — этот вредный и подозрительный милиционерчик, вдруг нарисуется с проверкой, он увидит, что в гости к его жене зашла подруга со своим женихом.

— Не романтично, а цинично.

— Цинично — это теперь, издалека, а тот вечер был тёплый и печальный. В такие летние вечера мне всегда хочется умереть, или жить вечно — я люблю летние вечера… покрутились мы с подругой возле винного магазина всего лишь часик, и подцепили то, что нам было нужно: красивого и крепкого мужика с деньгами. А, главное, с резвостью и с наглостью в манерах. Пришли к Валентине, выпили за знакомство первую бутылку, поговорили с Виктором о том, сём… объяснили ему, что он будет мой жених, на тот случай, если вдруг Лёнька, то есть Валькин муж, вдруг завалится… Глядь! Валька вторую бутылку уже открывает. Из тех двух, что наш кавалер на вечер купил. Я ей замечаю, чтобы водку непрестанно не трогала, а лучше пошла бы, сходила, полчасика погуляла, да и купила бы к столу ещё что-нибудь. А Виктора, я, тут же, в бок толкнула, чтобы дал даме денег.

— Подругу выпроводила, а сама, задумчиво — не на кухню, пошла в комнату и улеглась с этим парнем на кровать.

— Он меня раздел до нитки, а с себя даже свою кожаную куртку не снял, только брюки до колен спустил. Может, из-за предчувствия, или стеснительный был…. и вот, только мы едва разогрелись, обрели некоторую уверенность, какую-то упругость, конкретность. Тут, как в скверном анекдоте, заскочил Лёнька, на минутку, свою жену навестить.

— И, он, наверно, удивился, заглянув к вам в спальню?

— Я, конечно, должна была как можно скорее заняться чем-то другим, более приличным — более серьёзным делом: например, вылезти из-под мужчины и завести с Валькиным мужем светскую беседу, успокоить его, потом выпроводить из квартиры.

— Однако, Витюшка, тебя не выпустил из-под себя!

— Сначала, я, ещё, конечно, могла… наверно мне не трудно было остановиться, вернуться к нормальному состоянию, при котором интересным и важным кажется нечто другое… а не такая позиция девушки, под мужчиной, на кровати в чужой квартире… хотя любые заминки в такой ситуации всегда неминуемо становятся чем-то достойным презрения.