Вадим Бочкарев - Кладоискатель

Есть план «Грааль» — это уже геноцид настоящий… Сокращение населения России в десять раз и одновременное заселение колонистами. Есть частный план «ТАСИС». Я даже знаком с его разработчиком. И тебя могу познакомить. Он и не скрывается особо. Хочет грабить наши ресурсы. Вы сами, говорит, всё равно их не умеете использовать и не научитесь… Обидно, но отчасти он прав!

«Великий Северный проект» — это китайский план. Весьма мирный, просто заселиться и начать доминировать, от Урала до Владивостока. Заметь, Владимир Иванович, они уже наполовину выполнили его. Ты ж был на Дальнем Востоке, видел, кто там живёт, а кто вымирает.

А, да, Турция. «Великий Туран» — план по созданию обширного тюркского государства. Крым, Кавказ, Средняя Азия, Башкирия, Татария, Западная Сибирь — все должно стать турецким.

«Новая Хазария» — тут уже еврейские дела. Начать хотят с Украины, потом выкупить земли на средней и нижней Волге, на южном Урале. И они выкупят, можешь не сомневаться.

Вот, смотри, даром, что ли, я тут целый час рассказываю. Такое будущее ждёт нашу с тобой страну. Я не хочу такого будущего. И деньги свои потрачу, чтобы его не было. Не веришь, думаешь, я удавлюсь из-за этих денег. Что ж, всему своё время. Может быть, ты узнаешь меня немного лучше и начнёшь думать по-другому.

Главный вопрос, Владимир Иванович — как противостоять вызовам времени. И ответ на него находится в Кремле. Там рождается политика. Сегодня это политика двоечников, мелкой уличной шпаны, которая не ведает, что творит. Или политика сознательных предателей. Скажешь, я не прав? Тогда объясни, что же происходит в России?

У меня простая цель. Прогнать эту шайку. Во, сказанул. Просто, да? На самом деле тут очень много всего: нужна новая партия, нужно финансировать выборы, нужно объединить всех, кто готов служить стране, а не продавать её. На что? На нефтяные деньги? Поверь мне, этот ручеёк надежно контролируется из Европы и из Америки. И никогда не станет рекой.

Подумай, интересно ли тебе всё это? Или так и будешь бегать по России от Лёни Ростовского?…

(Пауза, шорох, конец записи).

Роскошный пляж тянулся на несколько километров в ширину и уходил довольно далеко вглубь острова, оставаясь таким же ровным, плоским, чистым и пустым. На самом его краю лепились какие-то здания. Но было безлюдно, никаких туристических центров, никаких причалов, как по ту сторону залива.

Владимир вслед за капитаном яхты вышел на пляж и растянулся рядом с ним на песке. Особой жары не было, и хотелось не столько позагорать, сколько погреться.

— Тебя зовут Газали?

— Так точно, командир.

— Я не командир. Скорее пассажир.

— Как скажете.

Газали был молод — не старше двадцати пяти. Говорил по-русски чисто, без кавказского акцента.

— Давно тут плаваешь?

— Три года.

— А как сюда попал из России?

— Павел Алексеевич пригласил. Вернее, его кадровая служба. Я на Балтийском флоте служил. Вот в конце службы предложили такую работу.

— И не жаль уезжать было?

— Откуда? Там жить нельзя сейчас. Война, бандиты. А тут работа серьёзная.

— На прогулочной яхте? Серьёзная работа?

— Почему же только яхта! У Павла Алексеевича много судов. И танкеры есть, и контейнеровоз, и круизный лайнер.

— Платит хорошо?

— Он уважает людей.

Владимир усмехнулся. Ну да. Уважает. Ограбил полстраны… После этого можно уважать сотню лакеев. За счёт всех остальных.

— А это что за остров?

— Сан-Мартин.

— А почему тут нет туристов?

— Тут закрытая зона. Перед выходом в океан два острова. Один к северу в пяти милях отсюда, там национальный парк Ислас Атлантикас де Галисиа. Он туристический, инфраструктура есть, причалы, дороги, туда экскурсии возят. А здесь, на Сан-Мартине, только небольшой военный пост. Никого не подпускают. Но нам можно, у Павла Алексеевича есть специальное разрешение. Пляж отличный, да?

— Почему же такая красота пропадает?

— Точно не знаю, говорят, остров этот под воду уходит. Будто бы с начала века на шесть метров погрузился. Вот и боятся здесь строить.

Владимир почувствовал тонкий холодок, крадущийся по спине. Ещё не догадка, а только тень догадки скользнула и исчезла, как ящерица, оставив в руке обрывок хвоста. Если за этот век — на шесть, то за триста лет могло быть и пятнадцать, и двадцать метров. Что же было на месте этого пляжа? Поле? Песок намыло потом, с годами? А где был берег? По краю бухты? Наверное, обрамлялся рифами, а сейчас они под водой. И если через них перебраться, можно было попасть вот на это ровное поле, пляж, некогда — плоскогорье. Кажется, здесь стоит поплавать и посмотреть… Но вот стоит ли вызывать подозрения у команды?