Валентин Бочкарев - Отечественная война и русское общество, 1812-1912. Том V

Издание Т-ва И. Д. Сытина

Типография Т-ва И. Д. Сытина. Пятницкая ул. с. д.

Москва — 1911

Переиздание Артели проекта «1812 год»

Редакция, оформление, верстка выполнены Поляковым О. В.

Москва — 2008–2009

По первоначальному плану издания в настоящем томе предполагалось дать обзор отношений различных групп населения к войне: дворянства, купечества, духовенства и крестьянства. Однако, пришлось устранить специальную статью о дворянстве во избежание неизбежных иначе повторений, так как материал, характеризующий нам роль дворянства в 1812 г., в значительной степени разбился по другим статьям (Растопчин, «Война и мир» Толстого, Ополчения и др.). К сожалению, по независящим от редакции и автора обстоятельствам статья о духовенстве не была своевременно доставлена. Не имея возможности задерживать выход очередного тома, редакции пришлось поступиться указанной статьей.

Статья о «Войне и мире» снабжена портретами ряда лиц, в ней не упоминающихся. Это те представители петербургского и московского великосветского общества, дома которых, по словам современника А. С. Норова [1] «Война и мир». С исторической точки зрения и по воспоминаниям современника Авраама Сергеевича Норова. Изд. «Общ. ревн. рус. ист. просв.» Вып. XI. (этого строгого и пристрастного критика «Войны и мира» Л. Н. Толстого), являлись центрами общения столичной аристократии в 1805–1812 гг.

Le Pavillion des Lions. (Спб. 1826 г.).

период Отечественной войны почти вся правительственная деятельность сосредоточена была в комитете министров, который облекался чрезвычайными полномочиями и в более ранние годы. Так, еще 31 августа 1808 г. ему в руководство даны были правила, в силу которых комитету поручалось иметь в особенном своем попечении дела той части высшей полиции, по которой «цель есть сохранение всеобщего спокойствия и тишины граждан и обеспечение народного продовольствия». Через министра внутренних дел в комитет должны были доставляться самые точные сведения обо всех, как проживающих, так и приезжающих в столицу подозрительных лицах; о ходящих в город слухах и источнике их; обо всех подозрительных собраниях, скопищах и вообще о всяком чрезвычайном происшествии и о подозрительной переписке. При этом комитет мог немедленно принимать меры, если находил, что общественное спокойствие может быть нарушено. Но что представляет наибольший интерес, так это получение комитетом права «разрешать по зрелому рассуждению под собственной ответственностью всех членов и такие дела, которые зависят единственно от высочайшего разрешения». Таким образом, в комитете министров сосредоточена была высшая правительственная власть, что фактически отдавала в его руки все нити государственного управления. Эта власть, не облеченная собственно в постоянные юридические нормы, отличалась громадным объемом по своему содержанию. Вполне понятно, что обстоятельства чрезвычайного характера выдвигали на первое место комитет министров среди прочих высших правительственных учреждений. Надо было развивать широкую административную деятельность, нередко выходящую из обычных рамок, предустановленных законами и регламентами. Ни Государственный Совет, ни Сенат по своей громоздкой организации к такой деятельности не подходили, так как являлись учреждениями, рассчитанными на обычную, иногда очень продолжительную, государственную работу. К тому же комитет министров пользовался почти безграничным доверием со стороны государя, и это еще более усиливало его правительственное значение.

В связи с Отечественной войной еще значительней расширяется фактическая власть комитета министров. Этому способствует, главным образом, отъезд государя из столицы еще в марте 1812 г.