Владислав Покровский - Курьер. Книга вторая

"Ковалёв…".

"Если упустить этот шанс здесь и сейчас, то мы исчезнем из этого сознания, этот парень забудет о нас, а потом, умерев во время тренировок, обретёт новую память, когда родится в теле матриката. Да, эта память будет полна нестыковок; да, будут точки наложения противоречащих друг другу воспоминаний, но всё это он спишет на своё легкомыслие и безалаберность, ведь рядом с ним будет мастер гипноза и социальной инженерии по имени Шела Аломар. Всё начнётся и продолжится так, как тебе уже известно. Мы будем долго идти к разгадке тайны сектантов и всё произойдёт именно так, как уже произошло…".

"Но почему мы исчезнем из этого сознания?".

"Скоро закончится заряд батареи, который я впитал, когда исчез во времени "Малахит". Когда он закончится, то мы с тобой исчезнем. Навсегда. Лишь только запись разговоров сохранится в хроно-независимом информационном хранилище. Вместо нас будут другие. Идеально похожие на нас, но в чём-то отличающиеся… Всё возобновится. Решай, Андрей. Решай…".

— В таком случае у меня к тебе предложение, русский! — её глаза вспыхнули диким огнём и я…

Вдруг выпрямляюсь в кресле, ставлю на столик свой бокал, кладу подбородок на сцеплённые пальцы и молча смотрю на Неё. Игра мне уже больше не интересна. После всего того, о чём говорили голоса, я… На ум мне вдруг приходит одна известная фраза: "Маленький шажок для человека, но большой шаг для всего человечества…". Похоже, от меня в который раз зависит судьба мира. И как мне жить с пониманием этого? Не знаю…

— Что-то случилось? — Шела пристально смотрит на меня, а я отодвигаю кресло, встаю неспешно, краем глаза отмечая еле заметное мелькание чёрного цвета среди разномастно одетой толпы и иду к Ней, надевая на лицо свою самую добродушную и глупую улыбку из своего богатейшего арсенала.

— Я сейчас, — извиняющимся тоном говорю я своей спутнице, проходя мимо неё, она понимающе улыбается и кивает, этим величественным жестом отпуская меня ненадолго.

Я делаю ещё шаг вперёд, мимо её кресла и оказываюсь перед непростым выбором: уйти или умереть? Позволят ли мне уйти? Как долго я смогу после этого уходить куда-либо ещё? Если моё тело нужно сектантам, они не отцепятся, пока не получат его, чётко настроенное на нужную программу и подготовленное. Умереть? А выход ли это? Похоже, в этой задачке нет выхода… Гамбит. Жертвуя пешкой, мы обеспечиваем выигрыш в партии. Жертвуя мной, останутся жить некие Ольга и Грэй, некий Кузьма, какие-то агенты давно разогнанного и расформированного судебного корпуса, уцелеют незнакомые мне курьеры… Кому нужна охота на простых разносчиков газет? Видать, кому-то нужна…

Выбор непростой… Я не решаюсь сделать шаг в любую из сторон, хотя и знаю, что делать его нужно — голос Второго достаточно чётко обрисовал все стороны этого вопроса. Итак… Как мне быть? Ведь я не фаталист… О Триединый, как мне быть?! И тут вдруг я понимаю…. А поняв, моментально успокаиваюсь. И действительно, настолько удачного завершения моей театральной карьеры и быть не могло. Андрей Первозванный, Спаситель Галактики! Фантазия так себе, награда ещё меньше, но мне достаточно и такой. И я делаю решающий шаг…

Шела вздрогнула, когда я её обнял и прижал к себе, не давая ей встать со стула.

— А ты события не форсируешь? — хихикнула она. — Или это на тебя туалет так подействовал?

— Я весь дрожу от своего желания, — шепнул я ей на ушко, глядя, как выходит человек в чёрном костюме на линию выстрела и как поднимает он своё оружие, прицеливаясь.

— Правда? — она потянулась как кошка всем телом. — А ты не из скромных, робких, стеснительных и закомплексованных, я погляжу.

— А ещё я не собираюсь быть материалом для армии матрикатов, — шепчу я ей на ушко, мои руки скользят ей под мышки, чтобы сцепиться в захвате уже на спине — неизвестные голоса еле слышно подсказывают мне, как это сделать.

— Что? — хмурится она, её голова начинает подниматься.

— Я всё знаю, Мастер, — я напрягаю мышцы, готовясь к рывку, голоса в моей голове опять говорят за меня, кратковременно управляя ею. — У вас ничего не выйдет.

Всего я мог ожидать, но только не такой силы. Шела буквально взорвалась, столик перевернулся, с жалобным звоном разлетелись на куски бокалы и бутылка, я едва не полетел на пол, когда она с яростным воплем рванулась из захвата. Ну и силища у девки! Ещё один такой рывок, и я не выдержу! У меня руки не из ратана…. Чего ж ты медлишь, киллер? Крути свою шарманку!

Я поднимаю голову, уворачиваясь от яростно вырывающейся Шелы, от её сокрушительных ударов, ловлю взглядом лицо с чёрными очками и вдруг вижу печальную улыбку на его губах. Мгновение ещё она держится на его лице, потом оно становится непроницаемым, его палец придавливает спусковой крючок, и дуло странного пистолета озаряется яркой вспышкой. Я вижу её, я любуюсь ею… Я слышу, как злобно ругается Шела… А потом она вдруг высвобождается, я слышу хруст и треск, мои руки виснут как плети, и в этот миг всё вокруг заливает яркое белое сияние.