Владислав Покровский - Курьер. Книга вторая

"Зизольдий Гурабанович, вы выделите мне ребят для подхвата?".

"Андрей, ну что ты себя как маленький ведёшь? — фыркнул он сердито. — Мы же обо всём договорились. Фауст и Джексон уже прибыли на фирму, сейчас проходят процедуру адаптации, после неё они будут готовы в любую минуту. Ты темпоральный детектор взять не забыл?".

"Мне в нём Грин отказал, сославшись на отсутствие разрешающей ведомости", — наябедничал я.

"Он что сдурел?!" — мысленный вопль Капитошкина едва не разорвал мою голову, я поморщился и едва не сбился с ритма.

Так, теперь остановимся и посмотрим, где лучше подойти…

Я окинул быстрым взглядом панораму окрестностей: стены, непрерывным кольцом окружавшие город, спускались к гавани и, арочным полукольцом нависая над пирсами и доками, защищали гавань от проникновения извне. Сейчас они были частично разрушены, и возле пирсов виднелось огромное количество кораблей, с которых в гавань устремлялись толпы солдат, ручейками впоследствии растекавшиеся по городу, грабившие и убивавшие. В тех местах, где стена была повреждена, можно было без особых проблем проникнуть в город, пристукнуть пару стражников, накинуть их плащи и пробираться далее по улицам, не рискуя быть уличённым с поличным и обнаруженным, а после всего насаженным на копья вопящих "Демон! Лови демона!" людей.

"Как он мог не дать тебе детектор?! — разорялся Старик, пока я прикидывал, сколько времени у меня может уйти на всё — Грин что-то распинался по поводу шести часов. — Какая ведомость?! Неужели для своих нельзя без этой бюрократии?! Ну ладно, я ему сейчас устрою! Пока не отключайся…".

И пропал из моего сознания. Я вздохнул и едва не затанцевал от радости, слушать его голос — то ещё удовольствие, которое я пожелал бы только законченным садистам и мазохистам.

Ну что ж, вперёд! И я помчался дальше, постепенно наращивая скорость бега и увеличивая темп, только подошвы скрипели, да летела земля из-под ног. Дыхание выровнялось, стало мерным, глубоким, я дышал полной грудью, стараясь не срываться и не сбиваться, чтобы организм работал как часы, чтобы ни одного лишнего движения — и ведь, разрази меня гром и молнии, получалось! Или события последних дней так на меня повлияли?..

Стена приближалась, я уже хорошо различал вмятины и дыры в ней, проделанные, видимо, какими-то крупными камнями; видел оскалившиеся в предвкушении потехи рожи прыгающих с кораблей моряков; видел трупы на пирсах и в воде; то, что я принимал за разноцветное диво воды, оказалось шевелящимся ковром из трупов, по которому со скрипом скользили корабли, мерно шевеля вёслами в уключинах; я видел горящие и чадящие останки кораблей у одного из пирсов, они как будто взорвались изнутри; я видел мачты, торчащие из воды, и на них тоже висели трупы. Трупы, трупы, трупы людей… Страшная картина пирующей Смерти и слуг Безымянного, но страшнее всего было то, что среди этих трупов копошились живые, срывали с мёртвых драгоценности, обшаривали их, вспарывали животы, дрались как стервятники за крупицу золота. О Триединый! Я на бегу, не останавливаясь, обхватил голову руками и еле слышно застонал — как много всего! Как много крови! Как много смерти! Кровавая жатва… Когда же ты прекратишься?!

Стена вдруг оказалась прямо передо мной — задумавшись и забывшись, я не обратил на неё сразу внимания — я напрягся, мозг в лихорадочном темпе проанализировал целостность кладки, и… Есть контакт! Я оттолкнулся, мысленно активируя нанозахваты активатора и ботинок, пальцы впились в щели между блоками, и я как взаправдашний муравей пополз вверх, сплёвывая постоянно сыплющуюся мне в глаза и рот пыль и стараясь не смотреть вниз. Стена оказалась невероятно высокой — не менее пятнадцати-двадцати метров — и толщину имела приличную, хвала Триединому, кладка оказалась неважной, раствор, скреплявший блоки, во многих местах высох и рассыпался, поэтому щелей было предостаточно, и благодаря мышечному усилителю я легко карабкался вверх.

— Рубикон перейдён, — простонал я, переваливаясь через гребень стены и пытаясь отдышаться. — Уф… С такими упражнениями никакая диета нафиг не нужна.

Было ужасно жарко, после энергичного изображения мухи-скалолаза я вспотел, вдобавок куртка, стеснявшая несколько движения, тоже облегчения не приносила, а бросать её было нельзя — меня, честно говоря, и жаба давила, и Договор преследовал по пятам. Я помахал руками, гоняя туда-сюда воздух и стараясь остудить тело, неспешно повернулся и вдруг нос к носу столкнулся с двумя воинами, разодетыми как павлины и пялящимися в молчаливом недоумении на меня.