Кит Лаумер - «Если», 1992 № 05

Рядом с ним сидел Эндрю Пейн, уже без смирительной рубашки, но все еще в бинтах, здесь же пристроилась миниатюрная, невесомая, с шоколадной кожей Селена Бержер, которая недавно призналась кому-то, что ее настоящее имя — Джоан Джонс. Но все по-прежнему называли ее Селеной.

С тех пор, как Эндрю пытался покончить с собой, она стала для него нянькой и медсестрой. Теперь он почти выздоровел, но она все еще преданно за ним ухаживает, они ведут себя, словно брат с сестрой.

Вернуть Эндрю рассудок во многом помогли те фото, что Рассел держал в руке. До этого юноша пребывал много дней в полной «отключке», перемежающейся недолгими истериками.

Аппарат со вспышкой установили в супермаркете, навели на входную дверь, а затвор привели в действие с помощью простого шпагата. Всю эту «механику» предоставил Пол Редман, он же навел фотоаппарат. Тур Норстед еще больше усовершенствовал «установку»: он присоединил шнур к самодельному таймеру.

Последний позволил точно установить время, когда было сделано фото. А произошло это в два тридцать ночи.

На фото были видны очертания металлического паука, тащившего проволочную корзину с продуктами для пополнения запасов в супермаркете.

Эндрю был сразу же оправдан, а подтверждение его «фантазии» подействовало на него лучше любой психотерапии.

Грэхем снова взглянул на фото — наверное, уже в двадцатый раз. Тело паука, размером не больше футбольного мяча, было увенчано небольшой перевернутой чашей — видимо, датчиком. Судя по всему, паук передвигался с помощью четырех членистых лап; четыре членистые «руки» удерживали на голове корзину с припасами.

Паук был не более метра в высоту.

— Как тебе нравится этот зверь? — спросил Эндрю, глядя почти с любовью на снимок, позволивший его реабилитировать. — Думаешь, у него есть интеллект?

— Возможно, — ответил Грэхем, — но это, скорее, дистанционно управляемый робот. Бьюсь об заклад, это сравнительно простой робот, исполнитель воли своих хозяев.

Селена вздрогнула от страха и придвинулась поближе к Эндрю. Тот обнял ее движением защитника, что тайно позабавило Грэхема.

— Я так боюсь всего, мистер Грэхем, — сказала Селена (с тех пор, как его выбрали лидером группы, девушка всегда обращалась к нему официально, несмотря на его протесты). — Я моментально пугаюсь. А что если этих роботов целая орда и они разорвут нас по первому сигналу?

— Если бы они хотели разорвать нас, — Грэхем засмеялся, — они бы это давно сделали. А вместо этого они нас обслуживают. Лично я думаю, что их основная задача — заботиться о нас и… — Он замолчал.

Выйдя из супермаркета, Мохан дас Гупта подбежал к сидящим на крыльце.

— Никаких сигарет, пропади все пропадом! — объявил он. — Вчера еще была целая уйма пачек, а сегодня — ни одной!

Грэхем на минуту задумался.

— А ты уверен, что никто не побывал там до тебя?

— Сегодня моя очередь снабжать нашу компанию, — сказал Мохан.

— Это наказание, — догадался Эндрю. — Они нас наказывают.

— Не понял?..

— Этим паукам или тем, кто ими управляет, — объяснил Эндрю, — не понравилось наше любопытство. Я увидел одного из них и чокнулся. А вы сделали «картинку» с другого. И теперь они хотят нас приструнить, лишая не самого необходимого, но роскоши.

— Интересная теория, — сказал Грэхем. — Проверить идею Эндрю мы можем только одним способом: установить аппарат еще раз и сделать еще одно фото.

— Ни в коем случае! — завопил Мохан, в ужасе воздевая руки к небу. — А если они заберут у нас и выпивку? Разве можно так рисковать? — Глаза его горели огнем на смуглом лице.

— Смотрите! — вдруг закричала Селена, вцепившись в руку Эндрю. — Боже мой, что это? Господи, Боже мой… — она показывала в дальний конец улицы.

На ярко-зеленом фоне саванны, словно на фоне изумрудного занавеса, внезапно возникло странное видение. Оно не то чтобы шло — оно с трудом брело по дороге, приближаясь к сидящим на крыльце.

— Теперь я всему поверю, — пробормотал Грэхем. — Гуннар был прав: в темном уголке нашего садика водятся и эльфы, и рыцари…

«Рыцарь, впрочем, являл собой зрелище довольно жалкое. Из доспехов на нем был лишь бронзовый нагрудник, нечто похожее на кожаные брюки и короткую кожаную куртку. Шлема у него не было, коня тоже.

Лицо, испачканное кровью, выдавало помесь негра и монгола. Брюки и куртка — вернее, ее нижняя часть — были окровавлены. Рыцарь страдал от многочисленных ран, но волочил за собой подобие меча.