Сергей Казменко - «Если», 1995 № 07

— Можете подниматься, — сказал я, проехав километра два.

В зеркало я увидел, как он осторожно сел и, стараясь особенно не высовываться, огляделся по сторонам.

Он не выглядел испуганным, и это заставило меня решиться окончательно. Поворот на Стрейт я проехал не останавливаясь, свернул вскоре налево и выехал через мост на Третью. Здесь было уже довольно людно, открылись маленькие кафе, взад и вперед сновали кары самых последних моделей. Он осмелел, вовсю смотрел по сторонам, пытался, наверное, разобрать вывески — скорее всего, безуспешно. Напротив Пинг-Понг Холла я свернул направо и чертыхнулся, едва не переехав покойника, лежащего в луже крови у самого тротуара. Мой пассажир побледнел, но не сказал ни слова, и я, объехав труп по противоположной полосе, спросил:

— Как вас зовут?

— Лиммель. Ян Лиммель, — ответил он, как мне показалось, упавшим голосом.

— Странное имя. Вы издалека?

— Да.

Он не счел нужным пояснять, а я не стал выспрашивать. Пусть лучше молчит, чем врет.

— Вы мне чем-то нравитесь, Лиммель, — сказал я. — И я хотел бы вам помочь. Но город наш невелик, а вас, как я понял, ищут.

— Я не хотел бы, чтобы у вас были из-за меня неприятности, — сказал он после паузы. — Я благодарен вам уже за то, что вы для меня сделали. Можете высадить меня, где вам удобнее.

Свою партию он разыгрывал очень точно, и это мне все больше нравилось.

— Высаживать вас в таком виде? Сначала нужно добыть хотя бы нормальную одежду. Денег у вас, конечно, нет?

— Н-нет. Но у меня есть вот это, — он протянул руку, и я увидел на ладони горсть сверкающих разноцветных камешков. Обычная история, все они тащат с собой эти камешки.

— Ого, — сказал я. — Однако, приятель, сбыть их будет нелегко. Спрячьте их пока что подальше.

Интересно, за каких идиотов они нас там держат? Камешки, конечно, красивые, и от настоящих мало чем отличаются. Только вот стоят по шесть монет за горсть. Того, что он показал, хватило бы от силы на пару кружек пива. Но говорить ему это я не стал. Дело не в камешках и не в деньгах. Дело в человеке.

Одежду ему мы добыли в трущобах на Холме. Там Лиммель держался неплохо и даже съездил по челюсти какому-то типу, который наставил на меня пушку в переулке, так что обошлось без стрельбы. В каре он переоделся и стал совсем похож на человека. Но отпускать его я, конечно, не собирался, да он и не стремился меня покинуть. Мы двинулись с ним на Полигон в поисках подходящего убежища и людей, которые могли бы приобрести его камешки. Ничего у нас, конечно, не вышло, да и не в том была моя цель, но держался он неплохо, и ближе к полудню я привез его в кабачок Клемпа, чтобы перекусить и решить окончательно, что с ним делать дальше. И вот тут я увидел, как он достал из кармана трубку с таблетками, и едва успел поймать его за руку. И стало мне совсем тошно, и в душе уютно устроилось ощущение гадливой жалости, которое — я знал это по опыту — нелегко будет потом прогнать оттуда. Я сидел, потягивая помаленьку казенное пиво, и наблюдал, как Лиммель прямо на глазах превращается в трусливого червяка. Полдня было потрачено понапрасну, а впереди было еще черт знает сколько работы, чтобы от него избавиться, и от одной мысли об этом я готов был завыть. Наверное, еще полчаса, и я бы не выдержал и натворил каких-нибудь глупостей. Но этого не случилось, потому что Лиммель вдруг начал говорить — торопясь, сбиваясь, понимая, что мое к нему отношение вдруг резко переменилось, чувствуя, видимо, что вот-вот готов я бросить его на произвол судьбы. И этот его рассказ — нелепый и жалкий, как нелеп и жалок был сам Лиммель — вдруг породил в моей душе самому мне непонятное сострадание к этому человеку, сострадание, которого он, конечно же, не заслуживал.

— Я должен сказать вам правду, — начал он. — Только не считайте меня сумасшедшим. А впрочем, как вам угодно, и пусть меня даже отправят туда, где вы держите своих сумасшедших.

— Вы это серьезно, приятель? — спросил я его. — У нас туда возят вперед ногами.

Он съежился, услышав это, а мне самому стало противно от собственной мелочной жестокости. Впрочем, мое замечание его не остановило. С полминуты он помолчал, нервно сцепляя и расцепляя пальцы, а потом его понесло. Ну и историю я услышал…

— В-вы м-можете мне не верить, — заикаясь, заговорил он, — н-но я прибыл из более далеких мест, чем в-вы думаете. — Потом он немного помолчал и вдруг выпалил с видом человека, который убежден, что ему все равно не поверят: — Я — п-путешественник во времени.