Сергей Казменко - «Если», 1995 № 07

Потом звук усилился. По северному колпаку от центра к краям разбежались трещины, как по стеклянному блюду, пробитому пулей; радиальная щепа астероидной породы и металла вздыбилась и причудливо изогнулась над колпаком, не выдержавшим разницы внутренних и внешних центробежных сил. Медленно, сонно обломки посыпались на дно долины, сминаясь при ударах; бреши в колпаке засияли красным и исторгли в Зал реки расплавленной породы; петляя, дробясь на рукава и соединяясь друг с другом, они вязали великолепный кружевной воротник.

Дубль следил за всем этим считанные мгновения: взорвался колпак и по долине промчалась ударная волна чудовищной силы, смешав наблюдателя с пылью и дымом.

«Это и есть конец Пуха Чертополоха, — подумал Фаррен Сайлиом. — Скоро и я…»

В Пятом Зале другой дубль видел кривящиеся, как в волнистом зеркале, горы и ржавые реки. Здесь тоже лопнул северный колпак, но обошлось без извержения лавы… Внезапно все померкло: этот дубль тоже прекратил передачу.

В Четвертом Зале «уши президента» услышали грохот, который вырос до потенциально оглушающего уровня, а «глаза» увидели, как от тряски деревья сбрасывают ветви и как кипят озера и реки.

Шестой Зал почти наверняка был уничтожен, и это означало, что Пух Чертополоха остался без противоинерционной защиты. Если астероид подвергнется сильному рывку или толчку, города Второго и Третьего Залов развалятся, как карточные домики.

Но увидеть эту заключительную сцену истории Пуха Чертополоха Фаррену Сайлиому было не суждено. Зато он увидел собственную гибель за несколько минут до ее прихода.

Корженовский знал, что спазм уже возник и стер несколько верхних залов Пуха Чертополоха, спазм невообразимой силы, способный раскрутить астероид, как деревянную заготовку на токарном станке. В определенный момент, когда конвульсии двинутся по Пути, вращение может пойти в обратную сторону, и тогда от Пуха Чертополоха не останется и следа.

Все это он видел с горячечной отчетливостью; импланты вновь и вновь, с тошнотворной навязчивостью, создавали реалистичные сценарии гибели корабля- астероида. Чувство, близкое к чувству вины, не позволяло отвлечься, выбросить из головы картины разрушения. Это он построил Путь. Это он загнал занозу в палец бога.

Они летели без малого пять часов. Возле носа корабля плыл Рай Ойю, лицо которого выражало полнейшую безмятежность.

Щелелет слегка дрожал. Ольми заказал обзор ближайших нескольких тысяч километров пространства и увидел загадочные квадраты, плавающие примерно в километре от щели.

«Приближаемся к щелевой станции, — предупредил ярт. — Начинай торможение».

Ольми повернул зажимы в положение «задний ход», отчего щель засияла ярко-зеленым. При таком торможении до полной остановки они могли пролететь около пяти миллионов километров; можно было лишь надеяться, что ярт не ошибся, и щелевая станция окажется именно там.

— Часа через четыре будем у станции, — сказал Ольми Инженеру.

Ярт снова завладел им, включил передатчики щелелета и стал посылать сигналы на радиочастоте.

Перед Рам Кикурой то в одну, то в другую сторону вращался Пух Чертополоха, как гигантское веретено, собирающее, отпускающее и снова наматывающее пряжу. Северная треть астероида, расплавленная, разнесенная в пыль взрывами, образовала шлейф сияющего алого тумана.

Через несколько минут Рам Кикура узнала, что шаттл Хоффман цел и невредим, просто с ней не связаться из-за вмешательства Гекзамона, которому понадобились для официальных сообщений все каналы. Гибель Пуха Чертополоха никак не отразится на Земле и орбитальных объектах, если не считать того, что после первой вспышки временно ослепли некоторые старотуземцы.

Она встала и пересекла комнату, не в силах оторвать взгляд от изображения. «Что дальше? Когда теперь…»

Тьма у Пуха Чертополоха сгустилась в гигантскую воронку. Она покачивалась, как медуза, ничем не напоминая Путь… Нет, это нечто иное, гораздо более зловещее, появилось на свет: скованная космическими силами, загнанная в форму черная дыра. Никогда еще эта Вселенная не видела подобного чудовища. На глазах у Рам Кикуры корабль-астероид понесся к отверстому зеву. Он развивал невероятную скорость…

Ужасающее напряжение сил с хирургической точностью раскололо звездолет по тонким внутренним переборкам. Гравитация растащила в стороны горизонтальные сегменты. Каждая секция заключала в себе какой-нибудь Зал. Наружу ринулись воздух, вода и камни, а ближе к северному концу — лава; их сопровождали пыль и обломки, в которые могли превратиться только внутренние горы, леса и города.