Аврам Дэвидсон: «Если», 1995 № 11-12

Для сохранения пищевых продуктов в Германии собираются использовать технологию, совсем недавно разработанную на калифорнийском предприятии Food Co., расположенном в Сан-Диего.

В новом методе используется очень интенсивный световой удар: вспышка в 20.000 раз более мощная, чем солнечное излучение, которая длится миллионную долю секунды.

Этого достаточно, чтобы убить все бактерии, плесень и грибки на поверхности пищевых продуктов.

Световое излучение безвредно для витаминов и протеинов, так как воздействует только на поверхность. Помидоры после такой обработки сохраняют в течение четырех недель внешний вид и вкус только что снятых с куста, хлеб в пластиковой упаковке остается без плесени пятнадцать дней.

Исследователь Соломон Снайдер из Балтиморского университета Джона Хопкинса обнаружил у сперматозоидов рецепторы, содержащие молекулы-детекторы запахов, такие же, как и молекулы обонятельных рецепторов в носу. Они расположены сразу за головкой, там, где находится «мотор» зародышевых клеток. Ученый предполагает, что он обнаружил информатора системы «пилотирования» и выбора направления для встречи с овоцитами, которые выделяют особый запах.

Осталось только найти молекулу женского запаха. Соломон Снайдер считает, что если это удастся, то можно будет создать мужской контрацептив, который «усыпит» обоняние сперматозоидов.

Потеряв ориентировку, они лишатся способности оплодотворять яйцеклетку.

Голландские ученые из Лейденского университета объявили, что им удалось разработать технологию производства сверхпроводимых керамических волокон Это открытие имеет огромное значение практически для всех областей техники, где используется электрический ток.

Процесс получения новых сверхпроводников заключается в бомбардировке ионами титана волокон сплава висмута, стронция, кальция и меди.

Новость уже вызвала интерес таких серьезных промышленников, как Holchst, Siemens, American Superconducteurs…

По мнению разработчиков, первые провода из керамических волокон промышленного изготовления могут появиться не позднее конца следующего года.

Говорил тот, с багровой физиономией, который вывалился из корабля первым. В сильно мятом, в масляных пятнах комбинезоне, с продранными рукавами и коленями, ржавчиной на пряжках и на заклепках. И сам он был вроде как не в себе. Дергался, приплясывал, изгибался — может быть, от волнения, а может, сказывались последствия неудачного входа корабля в атмосферу. Кольца, сетки, фляжки, ножи, помятая стереотруба, два десятка непонятных приборов, оружие — все, что было на нем, скрипело, звенело, булькало, скрежетало.

— Эй, длинный! Ты, ты, нечего оборачиваться. Тебе говорю: что это за планета?

Желтый палец пришельца то попадал в Пахаря, то промахивался мимо и тогда начинал выписывать в воздухе странные танцующие фигуры. Другая рука краснорожего крепко заплутала в ремнях, оплетавших его, будто тропические лианы. Он то и дело дергал плененной рукой, желая вернуть ей свободу.

Пахарь стоял молча, положив локоть на соху и пальцами теребя густую рыжую бороду. Он чувствовал, как дрожит под сохой земля, и дрожь ее отдается в теплом дереве рукояти. Земля ждет, когда он, сын ее и работник, продолжит дело, взрыхлит затвердевший покров, и она задышит сквозь ломкие развороченные пласты. Но этот, чужой, и те, которые с ним, и то, что было за ними, — большая круглая штука, похожая на дерево без коры, — мешали доделать начатое.

Он стоял и молчал. Ждал, когда они уйдут.

— Ты что, глухой?

Пахарь молчал.

— Или дурак?

Он почувствовал зуд на шее под рыжими лохмами бороды. Муравей. Высоко забрался. Пахарь повертел головой, потом пальцем сбросил с себя докучливого путешественника.

— Я спрашиваю, планета как называется, а он мне башкой вертеть! Ты ваньку-то не валяй, знаем мы эти штучки.

Чужак, не дождавшись ответа, грозно насупился и подался на полшага вперед. Те, которые стояли в тени его широкой спины, качнулись было за ним, но удержались — видно, подумали, что безопасность тыла важнее.

— Что это у тебя за уродина?

Пахарь подумал: отвечу, может быть, тогда уйдут.