Станислав Лем: Тринадцатое путешествие Ийона Тихого

Когда я прочел уже около 6000 томов и в их содержании разбирался, как в собственном кармане, от Зазьявы меня отделяло почти 8 триллионов километров. Я как раз добрался до следующей полки, где была "Критика чистого разума", как вдруг до ушей моих донесся громкий стук. Я удивленно поднял голову, так как был в ракете один, а гостей из пространства не ожидал. Стук повторился еще настойчивее, и до меня донесся заглушенный голос:

- Откройте! Рыбиция!

Я поскорее отвинтил гайки шлюза, и в ракету вошли три существа в скафандрах, осыпанных звездной пылью.

- Ага! Поймали водника с поличным! - вскричал один из вошедших, а другой прибавил:

- Где ваша вода?

Окаменев от изумления, я не успел ответить, когда третий сказал первым что-то, несколько смягчившее их.

- Откуда ты? - спросил меня первый.

- С Земли. А вы кто?

- Свободная Рыбиция Пинты, - буркнул он и подал мне анкету для заполнения.

Едва взглянув на рубрики этого документа, а потом на скафандры существ, издававшие при каждом движении что-то вроде бульканья, я понял, что по ошибке залетел в район планет-близнецов Пинты и Панты, которые во всех справочниках рекомендуется обойти как можно дальше. К несчастью, обходить было поздно. Пока я заполнял анкету, существа в скафандрах систематически описывали все предметы, находившиеся в ракете. Обнаружив коробку со шпротами в масле, они торжествующе вскрикнули, после чего опечатали ракету и взяли ее на буксир. Я пытался завязать с ними разговор, но напрасно. Я заметил, что их скафандры заканчиваются широким, плоским мешком, словно пинтийцы снабжены вместо ног рыбьими хвостами. Вскоре мы стали опускаться на планету. Вся она была покрыта водой, но неглубокой, так как из воды выступали крыши зданий. Когда на космодроме рыбиты сняли свои скафандры, то я убедился, что они очень похожи на людей, только руки и ноги у них странно изогнуты и перекручены. Меня посадили во что-то вроде лодки, отличавшейся тем, что в ее дне были большие дырки, и она по самые борта была полна воды. Погруженные таким образом, мы поплыли к центру города. Я спросил, нельзя ли заткнуть эти дырки и вычерпать воду, задавал потом и другие вопросы, но мои спутники не отвечали мне ничего и только лихорадочно записывали мои слова.

По улицам бродили обитатели планеты, скрывшись под воду с головой и время от времени выныривая, чтобы перевести дух. Сквозь стеклянные стены очень красивых домов была видна их внутренность: комнаты наполовину были залиты водой. Когда наша лодка задержалась на перекрестке близ здания с надписью "Главное Оросительное Управление", то через открытые окна до меня донеслось бульканье служащих. На площадях стояли стройные изваяния рыб, украшенные гирляндами водорослей. Когда наша лодка снова приостановилась (движение было очень оживленное), то из разговоров прохожих я понял, что где-то на углу только что поймали шпиона: его застали на том, что он трифовал шенгеля.

Потом мы выплыли на широкий бульвар, украшенный великолепными изображениями рыб и разноцветными надписями: "О свобода водяная!", "Плавник с плавником, победим сушу, водники!" И другими, которые мне не удалось прочесть. Наконец лодка прибыла к гигантскому небоскребу, фронтон его был украшен фестонами, а над входом виднелась изумрудная дощечка с надписью: "Свободная водная Рыбиция". Лифт, похожий на маленький аквариум, поднял нас на 16-й этаж. Меня привели в кабинет, повыше письменного стола залитый водой, и велели ждать. Кабинет был весь обит роскошной изумрудной чешуей.

Я мысленно приготовил подробные ответы на вопросы о том, откуда явился и куда намерен отправиться, но никто меня об этом не спрашивал. Следователь, рыбит небольшого роста, вошел в кабинет, смерил меня строгим взглядом, а потом встал на цыпочки, чтобы рот у него оказался над водой, и спросил:

- Когда ты начал свою преступную деятельность? Сколько за нее получил? Кто твои сообщники?

Я возразил, что никогда в жизни не был шпионом, и объяснил, в каких обстоятельствах прибыл на планету. Едва я успел сказать, что очутился на Пинте случайно, как следователь расхохотался и сказал, что я должен был бы выдумать что-нибудь поумнее. Затем он принялся изучать протоколы, ежеминутно задавая мне какие-нибудь вопросы. Это шло у него очень медленно, так как ему каждый раз приходилось вставать, чтобы набрать воздуха, а однажды он нечаянно захлебнулся и долго кашлял. Позже я заметил, что это с пинтийцами случается очень часто.

Рыбит кротко уговаривал меня, чтобы я во всем признался, а так как я все время отвечал, что ни в чем не виноват, то он вдруг вскочил и, указывая на коробку со шпротами, спросил гневно: