Тимур Литовченко: Гоп-стоп !

Там вспыхнул свет ночника, бледный, словно лампочка в инфекционном боксе. С громким рокотом дверь отъехала в сторону, в натопленный коридор пахнуло зловещим смрадом душегубства. Оба милиционера отважно ринулись внутрь, но вместо традиционного: "Руки вверх!" - только невыразительно заверещали, точно попавшие в ловушку зайчата. Дверь с тем же рокотом закрылась. И если бы позади милиционеров находился кто-то ещё, он непременно заметил бы внутри какие-то неуклюжие чёрные предметы, стоявшие на нижних полках. Но увидеть было некому...

В течение нескольких минут из-за закрытой двери доносилось сопение и звуки борьбы, потом какое-то сосание или чавканье, точно там целовались по-французски вдрызг пьяные любовники. Ни единого выстрела. Наконец грохнул сытый хохот, дверь вновь раскрылась, и в коридор вывалились оба милиционера, одёргивая шинели и пытаясь привести в порядок растрёпанные волосы. Из служебного купе выглянула перепуганная проводница. Впившись в женщину покрасневшими глазами, Савченко потянулся к ней, но лейтенант поймал подчинённого за шиворот и сурово напомнил:

- Не сейчас, Валера, не тут и не сейчас.

Обернувшись к четвёртому купе, махнул рукой, заметил: "А переносные жилища - это просто модерн..." - и коротко сообщил проводнице:

- Прошу прощения, всё в порядке. Произошла ошибка. Поезд может следовать дальше.

- Конечно может, - подтвердил Савченко и оскалил громадные острые клыки. Лейтенант приказал ему "закрыть рот" и пойти в участок, чтобы связаться с начальством. Недовольный Савченко спрыгнул на платформу и затрусил прочь. Лейтенант на прощанье махнул проводнице, тоже спрыгнул и, стараясь не усмехаться от предвкушения раннего завтрака, пошёл к Зваричу. Валет вновь скулил и натягивал поводок, пытаясь убежать. Теперь уже от лейтенанта, который осматривал подчинённого, как волк осматривает маленького откормленного ягнёнка.

А тем временем в четвёртом купе один из пассажиров преспокойно чинил каркас переносного гроба, который немного пострадал во время драки, а после вновь натянул на него чёрную церковную парчу. Тогда состав вздрогнул, лязгнули буферы, и дежурная по станции прогнусавила про отправление поезда "Москва-Киев".

- Тронулись? - спросил его товарищ, который давно уже отдыхал в своём переносном гробу на пятнадцатом месте.

- Поехали, - подтвердил первый пассажир, выключил свет, лёг в свой гроб и спросил, словно бы обращаясь к самому себе: - Как ты считаешь, какое это падло ментам настучало?

- Наверное, Кабан, - второй пассажир усмехнулся и пояснил: - Свинюка она всегда Свинюка. Ишь, стерва, боится, что "гастролирующие" вампиры с Брянщины по Крещатику прогуляются! И до чего точно всё рассчитал: нас арестовывают, мы не успеваем заявиться на хазу до третьих петухов, и солнечные лучи убьют нас на месте.

- Ясно, конкуренции боится, - подытожил первый. - Ну, ничего! Мы его на гоп-стоп возьмём ещё скорее, чем этих лохов-ментов. Или нет?

Но товарищ не ответил. Переваривая выпитую из шеи лейтенанта кровь и накрывшись стареньким саваном, он мирно сопел в переносном гробу.