Жюль Верн - Паровой дом (пер. В. Торпакова)

— Друзья мои, я скоро все узнаю. Мак-Нил отправился в Аллахабад с письмом к губернатору. Через минуту я буду знать, правда ли, что Нана Сахиб появился в одной из восточных провинций, там ли он еще или уже исчез.

— И если его там видели, если это бесспорно, что ты будешь делать, Монро? — спросил Банкс, схватив полковника за руку.

Я поеду! — отвечал сэр Эдуард Монро. — Я поеду туда, куда в целях высшей справедливости повелевает мне мой долг!

— Это окончательно решено, Монро?

— Да, Банкс, твердо решено. Вы продолжите ваше путешествие без меня, мои друзья… Сегодня вечером я сяду в поезд на Бомбей.

— Хорошо, но ты поедешь не один, — ответил инженер, повернувшись к нам. — Мы будем с тобой, Монро!

— Да, да! Мой полковник! — воскликнул капитан Худ. — Мы вас не отпустим одного. Вместо того чтобы охотиться на хищников, мы станем охотиться на негодяев!

— Полковник Монро, — добавил я, — вы мне позволите присоединиться к капитану и вашим друзьям?

— Да, Моклер, — ответил Банкс, — и этим же вечером мы все покинем Аллахабад…

— Нет необходимости! — сказал серьезный голос.

Мы обернулись. Перед нами стоял сержант Мак-Нил с газетой в руках.

— Прочитайте, господин полковник, — сказал он. — Вот что губернатор велел мне передать вам.

И сэр Эдуард Монро прочитал следующее:

— «Губернатор президентства Бомбея доводит до сведения читателей, что объявление от 6 марта в отношении набоба Данду Панта следует рассматривать как утратившее силу. Вчера Нана Сахиб, атакованный на перевале в горах Сатпура, где он укрывался со своим войском, был убит в сражении. На этот счет нет никаких сомнений. Его узнали жители Канпура и Лакхнау. На левой руке у него недоставало одного пальца, а известно, что Нана Сахиб отрезал себе палец, когда устроил фальшивые похороны, чтобы заставить поверить в свою смерть. Королевство Индии может впредь не бояться происков жестокого набоба, пролившего столько крови».

Полковник Монро прочитал эти строки глухим голосом, потом уронил газету.

Мы молчали. Смерть Наны Сахиба, на этот раз неоспоримая, освобождала нас от всяких опасений в будущем.

Через несколько минут молчания полковник Монро провел рукой по глазам как бы для того, чтобы прогнать страшные воспоминания, и спросил:

— Когда нам надо уезжать из Аллахабада?

— Завтра, на рассвете, — ответил инженер.

— Банкс, — вновь заговорил полковник, — нельзя ли нам остановиться на несколько часов в Канпуре?

— Ты хочешь?..

— Да, Банкс, я бы хотел… я хочу еще раз увидеть… последний раз Канпур!

— Мы там будем через два дня, — просто сказал инженер.

— А потом? — вновь спросил полковник.

— Потом?.. — ответил Банкс. — Мы продолжим экспедицию к Северной Индии.

— Да!.. На север! На север! — сказал полковник голосом, который взволновал меня до глубины души.

Воистину можно было подумать, что сэр Эдуард Монро сохраняет некоторые сомнения по поводу исхода последней битвы между Наной Сахибом и представителями английской власти. Имел ли он основание идти против того, что казалось самой очевидностью?

Будущее покажет.

Когда-то королевство Ауд было одним из важнейших на полуострове, да и теперь оно одно из самых богатых в Индии. Некоторые из его правителей были сильными, другие слабыми. Слабость одного из них — Ваджад-Али-Шаха — привела к тому, что 6 февраля 1857 года его королевство аннексировала Ост-Индская компания. Как видно, это произошло всего за несколько месяцев до начала восстания, и на его территории произошли самые ужасные массовые убийства, за которыми последовали жестокие репрессии.

Два названия остались печально известными с той поры — Лакхнау и Канпур.

Лакхнау — столица, Канпур — один из главных городов старинного королевства.

Полковник Монро хотел поехать в Канпур, куда мы и прибыли утром 29 мая, следуя по правому берегу Ганга, через плоскую равнину, где простирались огромные поля индиго. Два дня Стальной Гигант двигался со средней скоростью три лье в час, преодолев, таким образом, 250 километров, отделяющих Канпур от Аллахабада.

Мы были теперь в тысяче километров от Калькутты, пункта нашего отправления.

Канпур, город с шестьюдесятьютысячным населением, тянется по правому берегу Ганга узкой полосой в пять миль. Там имеются военные поселения, где размещены в казармах семь тысяч человек.

В этом городе, несмотря на его древность — говорят, он возник до христианской эры, — турист тщетно искал бы какой-нибудь памятник, достойный внимания. Нас привело сюда отнюдь не чувство любопытства, но единственно воля сэра Эдуарда Монро.