Вадим Артамонов - На суше и на море, 1988 [антология]

По мере увеличения размеров у любого животного кости и мышцы его конечностей, естественно, подвергаются все большей нагрузке; их форма и устройство должны быть соответствующим образом приспособлены.

У четвероногого каждая кость конечности обязана быть достаточно прочной, чтобы выносить вес по крайней мере четверти тела животного. Кроме того, необходим немалый запас прочности, чтобы животное могло передвигаться.

Прочность кости прямо пропорциональна площади ее разреза (это двухмерная величина), тогда как масса тела пропорциональна его объему (трехмерная величина). Поэтому с увеличением размеров животного площадь разреза кости должна возрастать быстрее, чем масса тела.

Следствием этого и является то, что ноги у слонов и крупных динозавров приобрели формы и размеры древесного ствола. Если бы их конечности имели те же относительные пропорции, как у антилопы, гигантские животные «обрушились» бы под своим собственным весом.

Гипотетическое животное весом около 140 т должно было бы состоять почти из одних лишь костей и двигаться бы не смогло. В лучшем случае оно могло бы вести неподвижный образ жизни. Другим ограничителем служит предел мускульной силы. Всякое животное должно быть в состоянии перейти от лежачего к стоячему состоянию, и чем оно массивнее, тем крупнее и сильнее должны быть его мускулы.

Потребность к передвижению также должна быть учтена. При ходьбе сила тяжести тела прилагается под углом к костям конечностей, а не вертикально, как при состоянии покоя. Поэтому усилие, действующее на разлом, при движении много больше.

Все эти вычисления привели исследователя к выводу, согласно которому на земном шаре с его силой тяготения в принципе не может существовать сухопутное четвероногое животное массой более 100 т.

До сих пор в качестве крупнейшего такого животного палеонтологам известен ископаемый ящер брахиозавр, масса которого, по-видимому, достигала 80 т. Самым массивным из млекопитающих, известных науке, был, очевидно, белуджитерий — ископаемый безрогий носорог, весивший примерно 30 т. Масса современных нам слонов редко превышает 7 т.

В последнюю половину столетия численность кайры почти во всем мире неуклонно убывает. Пожалуй, лишь на севере и востоке Британских островов количество этих морских птиц возрастает, причем очень значительно.

Недавно группа шотландских экологов и ихтиологов, возглавляемая орнитологом Тимоти Беркхедом, по-видимому, нашла тому объяснение.

Дело, очевидно, в том, что кайра питается практически только рыбой-песчанкой. Проведя в 1985 году весь сезон гнездования кайры на островке Фэр-Айл (между Оркнейскими и Шетландскими о-вами), исследователи установили: из 1400 рыбин, принесенных родителями для пропитания птенцов, только две не принадлежали к числу песчанок.

Но та же рыбка служит пищей и для более крупных видов «белой» рыбы, главным образом для тресковых. Промысел же трески на севере Великобритании в последнее десятилетие достиг того уровня, который специалисты называют переловом. Так у здешней кайры оказалось мало конкурентов, и в условиях изобилия пищи природа «позволила» ей сильно размножиться.

Однако у медали есть и оборотная сторона. Исчезновение трески заставляет ныне рыбаков все чаще переходить на лов более мелких видов, в первую очередь песчанки. Пока еще кайра этого не почувствовала, и количество птенцов все еще велико. Но вероятно, не за горами то время, когда прокорм их станет проблемой.

Более того, некоторые ихтиологи высказывают мнение, согласно которому перелов песчанки в свою очередь может подорвать надежды на восстановление популяции «белой» рыбы. Тогда беда грозит одновременно и треске, и кайре.

Отсюда можно сделать и более общий вывод: нелогично вводить ограничения на вылов только крупных видов рыбы, стоящих как бы у вершины той биологической пирамиды, где одни служат пищей для других. Необходимо принимать своевременные меры и для охраны начальных звеньев пищевой цепи, как бы мелки они ни были. За это «голосует» как кайра, так и ее «конкурент» — треска.

Западноевропейские астрономы разрабатывают проект крупнейшего оптического телескопа для Европейской Южной обсерватории, расположенной в Ла-Силье (Чили). Этот прибор, именуемый «VLT» (Very Large Telescope — «Весьма крупный телескоп»), будет обладать светосилой, которая была бы присуща 16-метровому телескопу обычной конструкции, т. е. более чем втрое превышающего размеры известного 5-метрового Хэйловского телескопа, установленного в Паломарской обсерватории (штат Калифорния, США).