Геннадий Прашкевич - Реквием по червю

На этом рукопись новосибирца обрывалась.

— Дорвался Эдик до иностранного автомобиля?

— Не знаю, — пожимал плечами Илья.

— Но ты сам таскал на плече его сумку.

— Но финал книги мне пока неясен. Мне многое пока неясно. Хочется писать о хорошем, а пишешь о дерьме. Я ведь еще ничего не написал о действительно великих людях, зато извел массу бумаги на эдиков. Я издеваюсь над ними, высмеиваю их поступки, но чем удачнее мой текст, тем увереннее эдики входят в Будущее. Понимаешь? Не удивлюсь, если они будут расхаживать по всему Будущему, как расхаживали по Родосу и Стамбулу. Можно сказать, что они въезжают в Будущее на мне. Мои книги, как ракеты, доставляют их в Будущее. Я смеюсь над ними и этим делаю их бессмертными. Лучшие книги лучших писателей посвящены мерзавцам. Эдики, как грибок. Чтобы они не проникли в Будущее, нам следует запретить искусство!

— Не преувеличивай.

В сентябрьский дождливый вечер в рабочих залах НИИ дежурили энергетики, техники, вычислители. Там же находились члены специальной Комиссии и оба писателя. Выбор на участие в первом эксперименте пал на моего друга, но Ковров (новгородский) нисколько не расстроился. Погрузившись в удобное кресло, он доброжелательно ткнул пальцем в пузатую капсулу МВ, торчавшую посреди зала:

— Эта штука исчезнет? Мой друг хмыкнул:

— Наверное. И усмехнулся:

— Наверное, и я исчезну. А я даже не спросил, больно ли это?

— Неприятные ощущения появятся, но ненадолго, — успокоил я Илью. — Очень скоро мы окажемся в Будущем. В столь же реальном, кстати, как этот зал, эти кресла, капсула МВ и дождь за окном. В Будущем можно набить шишку, подраться. Но не советую этого делать. Помни об этом. Веди себя ровно. Если тебя спросят о чем-то, пожми плечами. Мы можем показаться окружающим чудаками, это не страшно. Мало ли на свете чудаков? Главное, не выглядеть тупыми и враждебными. Даже если нам не понравится то, что мы увидим.

……………………………………………………………………………………………..странные, без форм, фонари.

Даже не фонари, а некие пятна мерцающего тумана.

МВ была теперь надежно упрятана во влажных густых кустах. Исчезло тяжкое ощущение густых пластов (времени), которые мы неистово прорывали. Громкие незнакомые голоса доносились до нас с невидимых аллей, по которым шли и шли толпы. Футбольный матч? Митинг?

— Тебе не страшно? Я улыбнулся.

Мы стояли на узкой тропинке.

Подходы к МВ казались свободными, нам никто не мог помешать.

Оглядываясь, мы двинулись вперед и вдруг оказались на тонущей в радужном сиянии аллее. Среди людей, явно торопившихся к какому-то известному им центру, мы ничем особенным не выделялись. Ну, может, не очень уверенной походкой и несколько старомодной одеждой. Но здесь и там мелькали похожие плащи и шляпы. Конечно, другой покрой, но наши дизайнеры не подкачали.

То здесь, то там раздавался смех. Обрывки фраз. «Разве не рано…» — «Но Эдик на месте…» — «А если его не будет у Эдика?..» — «Да почему?..» И доносился откуда-то неясный механический шум — то ли шипение пневматики, то ли что-то еще такое.

Шипение.

И гул голосов.

Шипение и сразу гул множества голосов.

— Взгляни! Ты взгляни под ноги!

Пораженный, я остановился.

Упругие дорожки и аллеи, разбегающиеся среди деревьев парка, во многих местах были расписаны, исчерканы, зарисованы цветными мелками. «Ждем у эдика…» — «Встретимся у эдика…» — «Найдешь нас у эдика…» Неизвестный Эдик, чье имя писалось со строчной буквы, оказался в Будущем личностью весьма популярной. Я видел, как Илья поджал губы. Наверное, вспомнил свои размышления о Будущем. К счастью, несколько в стороне от аллеи, по которой мы шли, прокатился глубокий гром, вспыхнуло небо и вдруг ввысь — над аллеями, над толпами, над невидимым близким городом — вознеслись сияющие фонтаны, невероятные величественные каскады огня, безмерные расплывающиеся облака цветных огней.

Они вспухали.

Они торжественно лопались.

Они расцветали в небе, как гигантские розы.

И до нас сразу докатился ликующий шум толпы: «Галлинаго!..»

— Что это значит? Илья пожал плечами.

Мы в Будущем, говорил этот жест. Правда, не в том Будущем, куда со временем попадает каждый, разменяв здоровье на года, а в том, куда мы попали по своей воле, пока что ничего не потеряв.

На центральной аллее наплыв людей ошеломлял.

Улыбки, смех, сверкающие глаза. Мы не видели озабоченных лиц.