Сьюзи Чарнас - «Если», 1998 № 01

Как выясняется, он поступил весьма предусмотрительно: он уже вошел в коридор, усеянный шлемами, перчатками и кабелями. До зарева остается каких-то двадцать метров. Он обязан вернуться и закрыть проход. Остановившись перед дисплеем, он смотрит на огненное сердце «Чайной розы». Оно действительно напоминает россыпь драгоценностей… Он в ужасе таращится на мягко мерцающие сферы, непрерывно меняющие цвета. Некоторые уже потемнели, превратились в угли, еще осыпанные искрами… Неужели это смерть? Его охватывает Невыносимое горе, и он загораживается ладонью, чтобы не стать свидетелем умирания. Вот его бесполезные канистры; коридор напоминает то ли бойню, то ли поле боя после панического бегства войска. О Чем там бормотал Коби? Сперматозоиды… Они прошли здесь, победно задирая хвостики…

— Эрн! Наконец-то! — Откуда-то появляется Лори, восторженно хватающая его за руку. — Эрн, дорогой, как я тебя заждалась!

— Немедленно назад! — Он бежит за ней, но трос натягивается, и он повисает в воздухе. Она проскакивает под ним, опаленная бледным огнем, оглядывается, возит кулаками по лицу.

— Я улетаю… одна…

Она оказывается в отблесках бледного света, отворачивается, пропадает из виду.

Раздается нестерпимый вой, от которого он приходит в себя и пятится. На пульте вспыхивают сигналы тревоги. Кто-то, забравшийся в «Чайную розу», намерен стартовать!

— Кто там? Остановитесь! — Он наугад перебирает радиочастоты.

— Эй, в ракете, ответьте!

— Пока, дружок! — звучит из динамиков голос Бустаменте.

— Это ты, Рэй? Я Эрон. Лучше вылезай, Рэй, ты не соображаешь, что делаешь!

— Я умею прокладывать маршрут. Можешь оставаться в своем поганом мире. — Низкий голос звучит бесстрастно, механически.

— Выходи! Ты нам нужен, Рэй! Пожалуйста, Рэй! Пойми, повреждены гироскопы! Твои гироскопы!

— Значит, дело плохо.

От его стального фырканья вибрируют стены.

— Подожди, Рэй! — вопит Эрон. — К тебе забралась моя сестра. Прошу тебя, Рэй, выпусти хотя бы ее! Лори! Выходи, Лори!

Он отчаянно ищет глазами кнопку, которая запирает люк, дергая собственные хитрые узлы на тросе.

— Она тоже может лететь. — Рэй смеется. Эрон слышит еще чьи-то более высокие голоса. Женщины Рэя… Неужели и Соли с ним? Узлы начинают поддаваться.

— Я улетаю… на эту планету… дружок.

— Ты опомнишься в пустоте за миллион миль, но будет уже поздно! — Он совершает решающий рывок и оказывается на свободе. Он должен вызволить Лори!

Начинается перемигивание огней, переборки ходят ходуном. «Корабль, Лори!» — рыдает его душа. Он отбрасывает трос и замечает ее: темная фигурка на фоне сияния. Остаток сознания подсказывает ему решение: нажатием кнопки он приводит в движение крышку проклятого люка, которая начинает медленно загораживать зловещее свечение.

— Нет, подождите! Нет! — Эрон бежит к люку, не отпуская троса. Но ему препятствует оглушительный гром и поток воздуха, сбивающий с ног. Он автоматически хватается за свой трос и видит, как поток тащит Лори к закрывающемуся люку. «Чайная роза» улетает. Сейчас он и его сестра расплющатся о стальную обшивку ракеты… В тот самый момент, когда Лори почти соприкасается с люком, тот окончательно закрывается, поглотив последний лучик.

Ветер сразу унимается, воцаряется полная тишина.

Он растерянно стоит с ненужным тросом в руках, зная, что игра проиграна. Сама жизнь уносится в черную пустоту, чтобы никогда больше не возвращаться. «Вернись! — страдальчески шепчет он. — Вернись же!..»

Лори шевелится на полу. Он отбрасывает дурацкий трос и спешит к ней, придавленной неподъемным грузом утраты. Что он спас, что потерял? Свет стремительно меркнет в черной бездне.

Она поднимает голову. На ее лице отсутствует всякое выражение. Как она молода! Но ее голова теперь пуста…

На него тоже давит огромная тяжесть. «Кентавр», чудо-корабль, которым он так гордился, затих, обмяк, потускнел. Искра жизни покинула его навсегда. Корабль лишился голоса и уже неразличим в ледяной бесконечности… Эрон знает, что это непоправимо, что уповать на спасение теперь бесполезно.

Он помогает Лори подняться и бредет с нею в никуда. Она доверчиво опирается о его руку — младшая сестра из далекого прошлого. Покидая коридор, он замечает у стены неподвижное тело Тига.

…Запись ведет доктор Эрон Кей. Призраки начинают пропадать. Теперь я. отлично вижу их наяву. Вчера… погодите, вчера ли? Да, потому что Тим пробыл здесь всего одну ночь, я притащил его вчера… Я имею в виду его тело. А потом я видел его призрака — Боже, я продолжаю называть этим именем новеньких. В кровати Тима лежит тело. А призрак слонялся по коридору «Бета», пока не убрался. Говорил ли я, что они тяготеют к одному и тому же месту? Я забываю, что говорил, а что нет. Надо будет прослушать запись — времени на это хватит. Они, конечно, почти прозрачные. Об их размерах судить трудно, словно это проекции или последовательные образы из учебника психиатрии. Они кажутся огромными, диаметром метров в шесть — восемь, хотя несколько раз при встрече я удивлялся их малорослости. То, что они живые, не вызывает сомнений. Конечно, они не отвечают и не входят в контакт. В их поведении полностью отсутствует рациональность. К тому же они меняются: приобретают новую окраску или какие-то еще отличительные признаки. Я это уже говорил? Не уверен, что они вообще видимы: возможно, сознание просто улавливает их и само выстраивает облик. Хотя они узнаваемы. Можно видеть… следы. Большинство я узнаю. Тим был у седьмого трапа. Частично это был Тим, частично что-то еще, совершенно неведомое. Оно раздувалось, колебалось, как бы прорывало оболочку, словно приближаясь и удаляясь в одно и то же время. Этот призрак исчез первым, насколько мне известно. Если не считать призрак Тига. Тот мне снился. Но они не рассеиваются. Они пульсируют — нет, не то… Они раздуваются и уплывают.