Журнал «Если»: «Если», 2001 № 11

В.Х.:Ну, я же не критик. Делить литературу не умею. А что касается романа «Братьев Карамазовых», не знаю, на что он бы меня вдохновил, но вот, к счастью, есть историческое признание человека, который сделал самый главный переворот в науке XX века. Именно Достоевский произвел на него неизгладимое впечатление и подвиг к открытию Специальной и Общей теорий относительности. Кстати, мало кто знает, что термин «неэвклидовость» ввел в обращение Федор Михайлович. А теперь все мы живем в неэвклидовом пространстве-времени. Ну а читал ли Альберт Эйнштейн Жюль Верна — неизвестно, сведений об этом нет.

Э.Г.:Не хотелось бы затевать высокоученый спор о том, жили мы до Федора Михайловича в неэвклидовом пространстве или нет, да и насчет Эйнштейна неясно — может, он таки создал бы Единую Теорию Поля, ежели бы читал фантастику в целом, а Жюль Верна в частности… Поговорим о простых вещах — не считаете ли вы, что падение интереса к научной фантастике приведет к понижению образовательного ценза? Или дела обстоят хуже — кризис рационального мышления и привел к нынешней ситуации в российской НФ?

В.Х.:Кризис рационального мышления, точнее, научного мышления, действительно разразился, но в основном в России. Никогда еще у нас авторитет науки и образования не был так низок. Хотя я вижу, что точку поворота мы уже прошли. Особенно плачевной ситуация была в середине 90-х. А сейчас, к примеру, стал расти конкурс на физический факультет МГУ, хотя до 6 человек на место, как в 70-е, нам еще далеко. В развитых странах такого нет. Как в футболе: выигрывают ваши клубы международные кубки — трибуны заполнены, проигрывают — сами понимаете. Возьмем, например, затопление станции «Мир». Да, станция пожила, износилась; да, наверное, нерентабельно было ее поддерживать. Но я вас уверяю: с учетом перспективы — мы затопили не станцию «Мир», а тысячи и тысячи мечтателей, которые уже никогда не придут в космическую отрасль.

Э.Г.:Ну так предложите им другую «крылатую мечту»! Времена иносказаний миновали, сейчас смело можно обличать действительность, не прибегая к аллегориям, можно дать волю буйству воображения, не используя фантастическую атрибутику… Не следует ли признать, что НФ — это больше, чем «просто литература», что она наделена особой миссией, миссией формирования не только личностных, но и профессиональных качеств ее потребителя? Вполне возможно, что падение интереса к науке носит объективный характер. Но если вы не увлечете сегодня подростка той самой ИДЕЕЙ, о которой говорили, то кто же завтра будет читать лекции студентам о, скажем, двойных переменных звездах? Федор Михайлович?

В.Х.:Постойте. Давайте разделим два вопроса: что делать вообще и что делать лично мне? НФ, и не только (есть еще просто популяризация науки) абсолютно полезны! Необходимо, чтобы рациональное научное мировоззрение занимало достойную роль в информационном пространстве России. А что мы видим на экранах телевизоров? Где Капица с «Очевидным-невероятным»? Где новости о последних достижениях российской науки? Где вообще наши ученые? Что, съехали все на Запад? Отнюдь нет.

Теперь конкретно обо мне. «Каждый пишет, как он слышит». Тут уж ничего не поделаешь. Как ученый и соросовский профессор я пытаюсь изменить информационное пространство. Мы создали общественно-культурный интернет-портал «Русский переплет» ( www.pereplet.ru). Здесь постоянно публикуются новости науки и техники, причем пишут их профессионалы. Мы опубликовали более тысячи научно-популярных статей лучших наших ученых. Ваш покорный слуга постоянно рассказывает о последних достижениях в изучении Вселенной. Есть и компьютерное обозрение и обозрения по физике, геологии, биологии и медицине. Мы имеем хорошую аудиторию. Например, в мае этого года нас посетили более 70 000 человек. Кстати, у нас публикуются и те, кто известен как писатель-фантаст. Например, постоянный автор журнала «Если» Андрей Саломатов.

Э.Г.:Вы сами заговорили о вашей третьей «ипостаси».

Да, вы создатель и бессменный руководитель мощного интернет-ресурса, в котором очень много «просто» художественной литературы, немало «просто» культуры, идет весьма ценный мониторинг новостей науки, техники и космических исследований, но, пардон, насчет фантастики не надо лукавить. Ее практически нет, и на фоне тысячных публикаций даже одного научпопа, упоминание о Сало-матове выглядит как желание создать себе алиби. Но ведь мы с вами не ведем судилище, не обвиняем кого-либо, а пытаемся понять: есть ли перспективы у российской научной фантастики, можем ли мы с вами как-то повлиять на ее развитие.