Юсуп Хаидов - Черное чудо

То, что дедушка, несмотря на обжигающую жару, не возвращался в тень навеса, а полол лук, удивляло Каландара. Ему велел до спада жары лежать в тени, а сам, несмотря на солнцепек, вырывает на грядке сорняки.

— Почему я не должен помогать дедушке, — подумал про себя Каландар, и сразу вскочил с места.

Как только внук подошел к нему, дедушка Елбарс выпрямился и, снимая куски земли с серпа, сказал:

— Эй, глупыш, иди в тень. Эта жара прошибет тебя насквозь.

— Не жара сквозь меня, а я сквозь жару пройду, дедушка. Я приехал к тебе, чтобы помочь, а ты не даешь мне работать. Следующим летом я поеду в лагерь, а не к тебе, если так.

— Не уезжай так далеко, не покидай старого дедушку, сынок. Подойди поближе. Смотри, как твой дедушка будет полоть.

— Нет, я не хочу смотреть, я тоже буду полоть лук.

— Для тебя еще нет серпа, сынок. Завтра закажу мастеру. Сегодня будь зрителем.

Дедушка Елбарс продолжал работать. Несмотря на кажущуюся неуклюжесть, он ловко орудовал в густо растущем луке. Трудно было следить за тем, как удалялся в землю серп и как выкорчевывались сорняки. По мере очищения грядок лука от травы, старик медленно продвигался вперед. Удивительно, что при этом он не повредил ни одного из росшего плотно друг к другу лука.

Каландар спросил:

— Дедушка, как ты проходишь, не наступив на лук? Там, где ты прополол, не похоже, что ходили. Или твои ичиги и калоши на ногах мягкие?

Старик засмеялся наивности своего внука:

— Да, сынок, мои ичиги и калоши мягкие.

— Ну, правда, дедушка, почему лук остался неповрежденным?

— Если я скажу почему, ты, сынок, сейчас еще не поймешь.

— Почему же не пойму, я ведь перешел в восьмой класс, дедушка!

— В классе всему не научат. Придет время, узнаешь. Не торопись, сынок.

— Когда же это время придет?

— Еще через несколько лет.

— А когда же я узнаю, что это время наступило?

— Когда наберешься трудовых навыков и опыта.

Каландар задумался над словами дедушки и замолчал. Но вскоре опять задал вопрос:

— Дедушка, разве не лучше полоть в утреннюю прохладу?

— Нет, сынок.

— Почему?

— В прохладную погоду молодой лук бывает хрупким и его можно сломать. В жаркую погоду лук теряет хрупкость и его можно полоть не поломав.

— Теперь я хорошо все понял, — сказал Каландар, улыбаясь.

— Если понял, сынок, то иди и посмотри крайние грядки. Я открыл воду, как бы не залило водой стебли и листья,—сказал дедушка Елбарс и. вставая, чтобы размять спину, протянул серп в сторону крайнего угла бахчи.

Каландар побежал в ту сторону, куда указал ему дедушка. Увидев грядки, наполненные водой, Каландар взял лопату, стоявшую у развилки возле арыка, и открыл влаге путь к ожидавшим своей очереди грядкам. Потом, медленно шагая вдоль стремительно протекавшего арыка, вернулся назад.

Вот зеленые стебли и листья, выбившиеся между двумя грядками! Было трудно отличить переплетавшиеся друг с другом корни и плети дынь. В горячей тени продолговато-круглых листьев выглядывали, покрытые ворсинками, бесчисленные маленькие дыни. А кончики плетей были еще усеяны нежными желтыми цветками.

Некоторые из них раскрылись только что, а другие давно, и из-под них появились цветоножки, которые могли упасть от дуновения ветра.

Вид бахчи невольно задержал Каландара. Хотя от жары по телу тек пот, он внимательно разглядывал плети дынь. Каландар на этот раз увидел своими глазами, как душная жара, жаркий луч солнца, соединившись с почвой и водой, превращались в дыни. Раньше он почему-то не задумывался о том, что началом всего является труд. «Я останусь с дедушкой вплоть до начала учебного года. Как бы он ни возражал, я буду работать. И никогда не буду говорить, что жарко. Ворсистые молодые дыни у меня досрочно созреют и я их кожуру позолочу утренней зарей», — сказал Каландар про себя и поспешил за уходившим к навесу дедушкой.

После полудня дедушка с внуком сидели и разговаривали. Потом вместе вынесли на край собранную траву. Оказалось, что ее так много, что хватило набить два мешка. Дедушка Елбарс нагрузил мешки на сильного, как лошадь, осла и сам сел на него. Удобно усевшись на осле, старик обратился к внуку:

— Сынок, залезь на навес и присмотри за скотом, как бы он не забрел на бахчу. Я эту траву оставлю дома скоту, а по пути захвачу приготовленную бабушкой еду.

— Что ты, дедушка, не волнуйся. Я здесь и ночевать один не побоюсь.

Радуясь смелости внука, старик мягко улыбнулся в погнал осла к аулу.