Сергей Лукьяненко - Колесо фортуны

Луи Иванович потер затылок.

- Сомнительно, коллега. Крайне сомнительно. Товарищ Привалов это будущее наблюдал собственными глазами... Оно крайне разрежено и малореально. Предметы оттуда не возьмешь, сразу дематериализуются.

- Точно?

Я покачал головой:

- Витька, ты помнишь, как меня высмеивал с попугаем? Мол, ни один писатель не придумает такого попугая, чтобы он выжил в реальном мире!

- Это попугай, он живой! А материальные предметы они проще...

- Ну, какую-нибудь лопату или кирпич привести можно, - признал Седловой. - Если автор их хорошо представляет, и описывает очень реально. Но чтобы добиться реальности столь сложного устройства, ему пришлось бы в деталях представить его работу. Так реально, как если бы он мог его собственноручно собрать!

- Давайте осмотрим место происшествия, - предложил Витька.

- Пойдемте, - обрадовался Седловой. - Честно говоря, я уже подумывал, не привлечь ли соответствующие органы... Но ведь состава преступления нет, правда?

Мы отправились в его лабораторию.

В отделе Абсолютного Знания уже никого не было. Абсолютники редко задерживались сверх установленного рабочего времени, и свет дежурных ламп делал коридоры нескончаемо длинными и неуютными. Вдалеке свет горел ярче, и я немного удивился, что в отделе профессора Выбегалло кто-то, по-видимому, еще работал.

- Сейчас, сейчас, - хлопая по карманам в поисках ключей, сказал Луи Иванович. - Куда же я их положил... Ох, на столе ведь оставил!

Он толкнул незапертую дверь, и мы вошли.

Лаборатория Седлового напоминала слесарную мастерскую. Может быть, уши у него обрастали шерстью, но все свои странные изобретения он собирал собственными руками. Здесь было светло, пахло смазкой и свежими стружками. На верстаке высилась немыслимая конструкция из алюминиевых трубок и стеклянных шаров, слегка задрапированная брезентом. Не знаю, что уж это такое было, но Седловой смутился. Однако удивительным было не это. В дальнем углу, на деревянном помосте, рядом с машиной времени, копошилась какая-то четвероногая мохнатая фигура. Вначале мне показалось, что это старый облезлый медведь, и я попятился. Но уже в следующую секунду мне стало ясно, что зверь попался куда более крупный. Это был не кто иной, как Амвросий Амбруазович Выбегалло.

- А... Добрый вечер, Амвросий Амбруазович... - растерянно сказал Луи Иванович. - Чему обязан?

Выбегалло степенно поднялся с колен и окинул нас ничуть не смущенным взглядом.

- Я тут, значится, вещичку одну потерял, - сообщил он. - Посторонние тут часто бывают, нес па?

Седловой растерянно посмотрел на Корнеева. Витька торжественно поднял за ремешок часы.

- Не эту ли вещичку?

- Ма монтр!1 - воскликнул Выбегалло, быстро направляясь к нам. - Мои часы, так! Нехорошо, понимаете, молодой человек! Мораль надо соблюдать!

Он ловко выхватил из рук Витьки часы и принялся, сопя, надевать их на правое запястье - на левом часы уже имелись. Получалось у него плохо, так как ремешок явно был мал, может быть, даже рассчитан на женскую или детскую руку.

- Как прискорбно, - не прекращая своих попыток, сказал Выбегалло, что и в стенах института... Да. Корнеев ваша фамилия?

Витька позеленел, и я понял, что сейчас начнется нечто страшное.

- Амвросий Амбруазович, - быстро спросил я, - откуда такая дивная вещь? Ваше изобретение?

Выбегалло спрятал часы в карман и подпер бока руками.

- Вопрос ваш, мон шер, преждевременный и провокационный. Мы его гневно отметаем. Завтра в одиннадцать ученый совет, приходите, любопытствуйте.

Он повернулся к Седловому и более добродушным тоном продолжил:

- Возвращаюсь к себе, значится, смотрю ан нет часов! Жэ пэрдю2, не поймите превратно, ма монтр! Где, думаю? Здесь, у вас, ответ несомненен! Я-то думаю, приду обратно, они лежат, ждут, понимаете ли, хозяина! Ан нет!

- Товарищ Выбегалло, - ледяным голосом спросил Корнеев, - а что вы делали в лаборатории Луи Ивановича?

Амвросий Амбруазович покосился на Витьку.

- Вопрос ваш, юноша, слабоадекватен! Позволительно его задавать товарищу Седловому, а не вам... Да еще после сомнительной истории с часами!

Корнеев приобрел бледно-зеленую раскраску, пошел пятнами, и исчез. Через мгновение из коридора донеслись такие звуки, словно кто-то яростно рвал волосы из чьей-то клочковатой бороды. Еще через мгновение Витька странгрессировался обратно, немного успокоившийся, но в нормальную окраску так и не вернувшийся. Самым забавным было то, что звуки из коридора не стихли очевидно, не удовлетворенный краткостью расправы с дублем Выбегалло, Корнеев сотворил еще и собственного двойника, который эту экзекуцию заканчивал.