Журнал «Если» - «Если», 2000 № 09

Он слишком много выпил.

Патрик медленно подался назад, вытирая пот с лица. Словно пытаясь таким образом вернуть остатки рассудка.

Патрик попробовал быстрее перебирать ногами, но не успел прошагать и десяти футов, как Кариша, отделившись от света, обернулась к нему. И тут же, как по волшебству, появились сначала рука, потом тонкое изящное запястье и, наконец, кисть — целая и невредимая. Свет за ее спиной замигал, изогнулся дугой, затем постепенно померк, убрался прочь.

Кариша улыбнулась, словно понимая, что он испытывает в эту минуту.

— Все в порядке. Они явились не за вами. Это всего лишь настоятельное напоминание… мне. Они теряют терпение.

Девушка обвела глазами небо, словно в поисках падающей звезды, сиявшей среди своих сестер.

— Терпение?

К нему, кажется, возвращалось некоторое подобие здравого смысла. Патрик даже слышал собственное дыхание, такое хриплое, словно только сейчас устроил гонку по всему полю. Сердце колотилось, готовое проломить ребра.

— По какому поводу?

— Требуют, чтобы я поскорее выполнила поручение. Считают, я слишком тяну. Но дело в том… я просто хочу убедиться, что вы подготовлены. И мне так нравилось наблюдать за вами. Смотреть вашу… ледовую игру.

— Хоккей, — механически поправил Патрик. Девушка кивнула и протянула руку.

— Возможно, они правы. И вы уже готовы.

— К чему именно?

— Отправиться домой.

Он тупо уставился на руку, которую она протягивала. Длинные узкие пальцы. Тонкая белая кожа. Рука, обладающая способностью таять.

Патрик ринулся прочь так отчаянно, словно за ним гнались.

И только когда оказался в машине, втянул длинные ноги, захлопнул и запер дверцу, он рискнул оглянуться. На парковке никого не было. Пусто. Только от уличных фонарей шли розоватые столбы света, выхватывая из темноты машины, отражавшиеся в мокром асфальте.

Ни одной живой души, кроме его самого. Ни одного звука, кроме его тяжелого, затрудненного дыхания.

Перед тем как закрыть глаза, он еще раз проверил, хорошо ли заперта дверь. Потом прислонился лбом к рулевому колесу и стал ждать, пока воздух снова станет свободно поступать в легкие, а плечи скинут тяжесть страха.

Разбудил его оглушительный, назойливый треск будильника. В голове стоял туман, язык еле ворочался, словно после ночной попойки. Сколько же он выпил? Непонятно. Во всяком случае сейчас он лежал на кровати, поверх покрывала. Совсем один. И все еще в костюме, который надевал вчера к ужину. Даже ботинки не снял.

Мысли расплывались, вялые, как переваренные макаронины, и потребовалось некоторое время, чтобы смутно припомнить, что уже под утро он ввалился в темную спальню и рухнул на постель, измученный и пьяный. Нет, не пьяный. Всего полбутылки виски… Что-то еще…

Но настойчивый звон сверлил мозги, мешая думать. Поэтому он, не глядя, обрушил кулак на радиочасы. Щелкнула какая-то кнопка, но звон продолжался. Громкий. Требовательный. Похоже на телефон…

Патрик кое-как приподнялся на локтях. Это в самом деле телефон. Он снова плюхнулся на подушки и подтащил трубку к уху.

— Пак, где тебя носит, черт возьми? — просипел в самое ухо взволнованный голос Ларри. — Тренер на стенку лезет! Орет, как чокнутый!

— О Господи, который час?

Патрик повернулся на бок, прищурился, пытаясь разглядеть красные цифры на будильнике. Но какая разница?! И без того ясно, что он опоздал на тренировку.

Где-то на заднем фоне, перекрывая голос Ларри, раздавались перестук хоккейных клюшек, шипение паяльной лампы, которой часто пользовался ответственный за экипировку. Это означало, что Ларри, улучив минутку, спрятался за его столом, подальше от глаз тренера, и захватил с собой телефон.

Патрик свесил ноги с кровати, с трудом сел. Оказалось, что голова не так уж и кружится. Так, немного плывет, не то что после обычной пьянки.

«Но ты почти не пил», — снова вмешался противный внутренний голосишко, откуда-то из глубины души. Он откинул голову, прижался затылком к плечам, надеясь заглушить голос, поскольку что-то подсказывало ему: результат вчерашних событий может оказаться куда печальнее, чем выпивка накануне тренировки.

— … Давай сюда, да побыстрее, — продолжал шептать Ларри, почти в унисон с шипением лампы. Он еще твердил что-то о тренировке и необходимости пройти поле ускоренным темпом.

Патрик зажал трубку между ухом и плечом, рассеянно потер лоб и сначала недоуменно, потом с возрастающим ужасом уставился на крошки цемента, приставшие к ладони. Кажется, он начинает вспоминать…