Леонид Корниенко: Фантастика № 2.2011 Приложение к журналу "Знание-сила"

После душа и настоящего земного завтрака, с овощами и фруктами, приободрившийся Диксон вышел прогуляться. Санаторий, расположенный на Тихоокеанских атоллах Сейшельских островов, предназначался для реабилитации пилотов из рейсов за Юпитер и дальше, в глубокий космос. Пилоты из рейсов на Меркурий и Венеру обычно проходили реабилитацию в Лапландии.

Диксон вышел на набережную. Созерцание океана, пальм, высокого неба в редких облачках скоро настроило на умиротворяющую волну, редко возникавшую во время рейсов и потому так ценимую. Незыблемым покоем веяло от всего окружавшего.

Он присел на скамью. Голубизна океана, зеленовато-дымчатая у горизонта, напоминала голубизну земного шарика из космоса.

Диксон прищурился. Каким он кажется одиноким и беззащитным среди черной бездны! Теперь же, при виде утреннего океана, о нем так не думалось! Потаенная мощь океана внушала невольный трепет и уважение. И рождала мысль, что за созерцаемым может таится невиданная в выражениях, упрямая в достижениях, но невероятная в проявлениях… праведная сила!..

Берег в этот утренний час был еще пуст. Сунув руки в карманы шорт,

Диксон спустился к океану и побрел вдоль кромки воды, стараясь шлепнуть ступней в сандалиях по каждому подкатывающемуся языку волны.

Так он шел с полчаса. Наконец вдали замаячили первые две фигуры в халатах. Кто это? Мужчины или женщины? Ну-ка, ближе глянуть… Мужчины!.. Окунуться вышли. И под халатами — ничего! Кроме плавок… А, может, и их нет?! Может, эти… нудисты?.. Ух, как бурно говорят! Что-то не поделили? Нет, просто, кажется, спорят.

Один из споривших был намного старше, седой, с коротко стриженной головой. У второго, совсем молодого, были длинные, вьющиеся, пепельные волосы, перехваченные на затылке синей лентой.

Поравнявшись, они замолчали и посмотрели на Диксона. Его очень удивила смертельная усталость в глазах старшего. Молодой же смотрел ни враждебно, ни дружелюбно! Как на пустую стену! Никак! Не обменявшись друг с другом ни приветствиями, ни кивком головы, встретившиеся разошлись.

Диксон усмехнулся. Не ортодоксы ли это? У них такая манера — не видеть людей… Тряхнул головой и оглянулся. Словно почувствовав спиной взгляд Диксона, оглянулся и старший.

Увидел он их снова уже во время обеда, в столовой. Диксон с подносом искал свободный столик. Дальние уютные углы были уже заняты. Оставалось несколько свободных мест посередине зала под пальмами, росшими в огромных пластиковых бочках.

За двухместным столиком под одной из пальм и сидели утренние фигуры. Только вместо халатов они теперь были в синей форме космических ассенизаторов. «Угадал я-таки, — подумал Диксон. — Ортодоксы! Это они служат во всех такого рода уборочных службах, как в космосе, так и на Земле».

У старшего были нашивки инструктора климатологической ассенизационной службы. У длинноволосого — нашивки новобранца так называемых орбитальных «пылесосов»: мусороуборочных космических модулей, следивших за чистотой околопланетных пространств. Человечество давно научилось летать по Солнечной системе, построило множество колоний на других планетах, из-за назревших гибельных социальных и технических противоречий занялось подготовкой Всеобщей Космоэкологической революции, но так и не научилось не оставлять после себя, как на Земле, так и в космосе, всяческий мусор: от запчастей орбитальных станций до мусорных корзин и туалетных баков с модулей и планетолетов. Именно ортодоксы, одержимые идеей спасения Земли от последствий цивилизации, и приходили служить в космические спасательные и уборочные подразделения.

Старший и длинноволосый уже не спорили. Но, похоже, перемирия между ними не было. Инструктор выглядел задумчивым и печальным. Тарелка с едой была перед ним не тронутой. Длинноволосый ел, но по каменному лицу его было видно, что держит он себя отчужденно, если не враждебно, по отношению к инструктору.

Обедать Диксон сел за одноместный столик недалеко от них. За время обеда космоассенизаторы не обменялись ни единой фразой. А утром, как горохом, словами, сыпали!..

Еда была, по земному, вся размазана по тарелке, каждой частичкой на виду, и потому казалась особенно вкусной. Диксон так увлекся ее поглощением, увлеченно манипулируя вилкой и ножом, что не заметил, как космоассеназаторы ушли. Ушли, так ушли! Ничего же особенного в них нет?!. Хотя, стоп! Как тогда расценить зафиксированную эмоциональной памятью броскую черточку: глаза инструктора. Так всегда смотрят обреченные на долгую болезнь или… смерть.