Леонид Корниенко - Фантастика № 2.2011 Приложение к журналу Знание-сила

— Выполнять приказ без рассуждений! — сказал Диксон, не оглядываясь.

Экипаж расселся по своим креслам и защелкал замками верхних и нижних ремней безопасности.

— Я сказал, все ремни застегнуть! — неожиданно рявкнул Диксон, все так же не оглядываясь.

Влад удивленно поднял голову. У командира что, глаза на затылке? И демонстративно щелкнул нижним замком, очень неудобным и потому не всегда используемым.

Модуль выстрелил пламенем из основных дюз и поплыл к станции. 10 метров… 7 метров… 5 метров…

Диксон положил левую руку на рычаг выпуска магнитных присосок. Рука легла неудобно. И командир на какую-то секунду замешкался, принимая для руки более удобное положение. Это и спасло модуль. Станция неожиданно сделала качок в его сторону. Штанги магнитных присосок модуля неминуемо оказались бы сломанными, если бы Диксон их уже в это время выпустил.

Сидевшие в рубке увидели, как борт станции стал угрожающе наплывать на экран. Реакция пилота-командира была молниеносной. Щелкнул тумблер аварийного скоростного заднего хода — и людей вышвырнуло из кресел на ремни безопасности.

Секунды напряженного ожидания. Борт станции медленно отплыл на прежнее место. Но тревога усилилась.

— Командир! Что это было? — Влад еле сдерживал дрожь в голосе.

— Не знаю, — Диксон обернулся и выразительно посмотрел на его нижние ремни безопасности.

Влад все понял без слов. В космосе приказы командира выполняют не переспрашивая. И виновато потер переносицу, укоряя себя в душе за дурацкий вопрос. Это был его первый полет в глубокий космос. Новое всегда тревожит! Ну невыносимо же не знать, что происходит!..

Диксон, хмуро вглядываясь в экран, развернул модуль другим бортом к станции. Здесь находились магнитные присоски жесткого причаливания. Оно отличалось тем, что шлюзовую камеру после него установить на входной люк было уже нельзя. И, кроме того, трудность такого причаливания была еще в том, что пилот при этом не имел общего обзора, а только локальный, в месте, где шла стыковка. Общий видеообзор включался только после нее.

Модуль выстрелил пламенем основных дюз и снова поплыл к станции. Серебристая поверхность ее, в оспинках от метеоритных ударов, закрыла весь экран. Повинуясь манипуляциям командира на рулевой панели, модуль передвинулся так, что на экране стал виден овал входного люка. По нему, как по ориентиру, точнее можно было произвести причаливание.

Вот он увеличился до настоящих размеров. Еще секунда — и модуль налипнет на него. И вдруг люк поплыл к низу экрана — станция начала вращаться вокруг своей оси, не давая этим модулю причалить.

Рванув застежку верхнего ремня безопасности и расширив этим себе поле для маневра, Диксон ухватился обеими руками за руль ручного управления и резко перевел его в нижнее положение. Овал люка на экране поплыл вверх. И вдруг тут же начал уходить влево. Выравнивая модуль в ту же сторону, командир одновременно, другой рукой ухватился за ручку включения магнитных присосок. Модуль задрожал, но послушно завалился влево и тут же ткнулся в борт станции, мертвой хваткой вцепившись в ее поверхность. Толчок оказался настолько сильным, что командир, не страхуемый верхним ремнем безопасности, не удержался и ударился о ручку включения магнитных присосок и разбил себе лоб.

Элюар поспешно освободился от ремней и бросился к нему. Влад растерянно переводил взгляд с экрана, на котором уже автоматически включился внешний обзор станции, на командира и обратно, не зная, что ему делать. Один только Олаф, весь подлет хранивший по-скандинавски невозмутимое молчание, так и не оторвался от экрана.

Элюар залил из медицинского флакона лоб пострадавшего бактерицидной пастой, которая, мгновенно застывая, образовала ровную белую полосу. Диксон, морщась, осторожно откинул голову на спинку кресла.

И тут Олаф, оторвавшись от экрана, повернулся и, смешно растягивая слова, сказал:

— Команди-ир! На ста-анции кто-то есть! В ру-убке управления ста-анцией два раза заже-егся и пога-ас свет!

2. (Из воспоминаний Диксона. За пять лет до рейса.)

Диксон проснулся от щелчка таймера кухонного комбайна.

В каждом номере санатория для пилотов дальнекосмических рейсов стояли такие. Удобно! Не нужно спускаться ранним утром в столовую, особенно на первых порах послеполетного адаптационного периода.

Диксон вылез из простыни-пакета, побрел в ванную. В зеркале долго рассматривал себя. Недовольно морщась, надул раза два щеки. Итак! Глаза — красные. Лоб и щеки — желтые. Нос — заострился. Кожа — буграми, а морщины — веером… Ну что сказать? Безобразие какое-то!.. Перелет в санаторий, определение на поселение, встреча и (гм!..) ужин с сослуживцем, который закончил отдых и ночью улетал на базу… Н-да! Огорчительно себя таким видеть…