Александр Лурье - Бутч и Кэссиди

Кэссиди расположился в шезлонге. Рядом на столике - вино, фрукты, сигаретница. Сладкий дымок таял в вечереющем воздухе - Бутч лениво обмахивался свежей вечерней газетой. В ней на первой странице было воспроизведено содержание письма, которое разносил Димыч, и - в рамочке обращение к жителям города. Бутч вновь вчитался в жирные строки:

"Уважаемые господа!

Считаем своим долгом сообщить вам, что с 1 сентября с.г. общество взаимного страхования с неограниченной ответственностью "Бутч и Кэссиди" открывает свое представительство. В связи с этим мы уведомляем вас, что деятельность ваших организаций будет приостановлена тем или иным способом. Вам предоставляется 72 часа для свертывания текущих операций и эвакуации.

Мы выражаем искреннюю надежду, что эта назревшая мера будет воспринята вами с пониманием и не повлечет за собой ненужных инцидентов.

С наилучшими пожеланиями,

Сандэнс Бутч, Кид Кэссиди".

Бутч довольно усмехнулся и стал перечитывать второе объявление:

"К жителям города!

Дорогие сограждане! Мы надеемся, что все вы помните период становления нашей фирмы, ее акцию "Этика", всю нашу деятельность, направленную на обеспечение достойной и безопасной жизни всем тем, кто ее заслуживает.

К сожалению, мы вынуждены были прервать ряд намеченных программ в связи с расширением зон влияния нашей фирмы на Ближнем Востоке.

Сегодня мы можем с радостью заявить:

МЫ ВОЗВРАЩАЕМСЯ!

С радостью, но в то же время и с грустью, ибо состояние общественной жизни, которое мы застали после полуторалетнего отсутствия, вызывает лишь жалость. Но мы не намерены сидеть, сложа руки. Уже в ближайшие дни вы сможете убедиться, что Бутч и Кэссиди держат слово, как и прежде.

С надеждой на сотрудничество..."

Бутч отбросил газету:

- Как ты думаешь, Кид, когда все начнется?

- Сначала они не поверят. Потом пошлют парочку "торпед" прощупать обстановку. К концу третьего дня они предпримут нечто вроде "мятежа отчаяния"...

- А что мне теперь делать? - поинтересовался переодевшийся Дима.

- Искать здание под офис, подбирать кадры и - беречь себя!

Кэссиди оказался прав. Не успели истечь первые 24 часа, как три боевика пытались обстрелять "Эден" из гранатомета и автоматов. Опознать их не удалось - тела обуглились до того, что при малейшем прикосновении рассыпались в пепел. Впрочем, машина, на которой они приехали, принадлежала армянской группировке - этими сведениями любезно поделился Иван Антонович.

С другой стороны, полуоплавленное оружие было китайского производства.

Противоречие разрешил Бутч в присущей ему манере - обе группировки, и армянская, и китайская были ликвидированы еще до рассвета, Иван Антонович повторял в восторге:

- Я слыхал, что можно найти человека по фотографии, но вот что можно его по фотографии еще и потерять!

Побочных эффектов практически не было, если не считать нервного шока у любовницы одного из армян, превратившегося в мешок из крови, мяса и костей прямо в ее объятияx.

Утром Димыч побывал в мэрии; с ним были предупредительны вплоть до готовности освободить здание. Здраво рассудив, что в этом пока нет необходимости, он деликатно отказался и попросил бывший Дворец учащегося, в свое время отошедший к нарьян-марской группе, переоформить на общество.

- Так ведь они еще не выехали?! - недопоняла чиновница.

- Не выехали, так их вывезут, - мягко улыбнулся Димыч и оказался прав.

Гордые нарьян-марцы попытались обстрелять его машину в 12:40. А в 12:41 с ними было покончено, и только багровые пузыри лопались в воздухе еще минут десять.

День прошел спокойно и закончился в непривычно притихшей "Семирамиде". Кэссиди был в ударе, читал стихи, Бутч выбирал девочек на вечер, Димыч докладывал об итогах дня. Бутч поинтересовался, какую выбрать Димычу. Тот смутился. Бутч посуровел:

- Ты что, "голубь"?!

- Да что вы, Сан.

- То-то же. Смотри - яйца раздавлю, тогда хоть к лесбиянкам иди. Какую берешь?

- Ну... xоть вот эту.

- Губа не дура. Схвачено.

День второй прошел также без приключений. Димыч ездил отбирать будущих страхагентов - объявление было опубликовано еще первого числа. Избранных им, за редким исключением, Бутч и Кэссиди утвердили. Димычу за усердие был вручен отличительный знак главного менеджера. Золотой треугольничек, обрамляющий сделанный из сапфира глаз, больше напоминал орден, причем масонский, что Димыч не преминул заметить. Кэссиди в ответ разразился пространной и не вполне трезвой речью о целях масонства и близости их устремлениям общества взаимного страxования. Бутч с трудом унял его.