Кевин Джетер - Сонное царство

Он понимал, что теперь выбора у него не было. Ему следовало либо найти доказательства, свидетельствующие против операции «Снонаблюдения», что-то достаточно существенное, что могло бы убедить власти, либо, если это ему не удастся, сидеть и ждать смерти.

— Рано или поздно они найдут меня, — мрачно сказал он вслух.

Ральф снова взял с пола номер «Агитатора» и принялся изучать его. Визиты к родителям подростков, чьи дела он ИЗ картотеки Дома Тронсена, ничего нового ему не дали, если не считать фальшивых писем, регулярно присылаемых родителям, чтобы не пробудить их подозрения. Теперь газета представлялась ему единственной нитью, за которую можно было ухватиться.

«Кто-то, — подумал он, — сует нос в те же дела, что и я. Революционная рабочая партия? Что-то не понимаю. С какой стати проявлять?»

В голову ему пришло два возможных варианта. О том, что в операции «Снонаблюдения» не все ладно, прознала небольшая группа радикалов. Или люди эти посланы теми, кто стоял за операцией.

Последняя мысль показалась Ральфу наиболее вероятной. «Да, в этом есть смысл, — решил он. — Они могли зондировать родителей детей из Дома Тронсена, чтобы проверить, насколько хорошо работает их прикрытие».

Но в любом случае РРП была единственным реальным пунктом отсчета в тумане загадки, откуда он мог начать свое расследование. Ральф развернул «Агитатор» и нашел колонку под заглавием «Календарь активиста». Сегодня вечером в штаб-квартире РРП Лос-Анджелеса должна была состояться дискуссия, куда приглашались все желающие. Ожидалось, что с докладом на ней выступит некто Питер Валехо. Тема его сообщения: «Ксименто — факты и вымысел». Ральф запомнил адрес штаб-квартиры и сложил газету.

«Для начала этого хватит», — решил он. Опустив боковое стекло «форда», он засунул в рот остатки того, что было когда-то гамбургером. Лицо его с набитым ртом стало похоже на злобно ухмыляющуюся маску клоуна.

Палисадники перед маленькими каркасными домиками сплошь заросли травой. Большая часть оконных стекол была выбита. Наспех заколоченные крест-накрест досками, они придавали фасадам домов выражение оскала. Когда Ральф припарковался у обочины узкого проулка, зажглись старые уличные фонари, тусклыми полосами желтого света испещрив сумерки.

Он вышел из машины и, заперев салон, по перекошенному тротуару направился на более оживленную улицу, с которой свернул в проулок. Пустые домишки окружало безмолвие. Их заброшенный вид вызывал в памяти аналогию с раковинами, покинутыми их прежними обитателями. «Куда все они подевались? — гадал Ральф, проходя мимо. — Может быть, всех их втиснули в новые постройки Нуэва Эсперанса».

На углу квартала стоял большой плакат с изображением плана расширения Центра Муленфельда, который в скором времени должен был занять место брошенных домишек. В одном месте улица была уже расчищена. Там, за проволочной сеткой, в ожидании работы стояли бульдозеры и краны. Сооружения, изображенные на картинке, походили на исполинские кристаллы кварца или какого-то другого минерала — монолитные глыбы из бетона и стекла, рванувшие в небо такой голубизны, которого Лос-Анджелес не увидит никогда. «Отличная замануха... для марсиан, разве что,» — подумал Ральф отворачиваясь от плаката. Он пропустил пару машин и перебежал на другую сторону улиц.

Штаб-квартира революционной рабочей партии размещалась в двухэтажном кирпичном здании невзрачного вида. Ральф сразу понял, что попал по нужному адресу. В одном из окон верхнего этажа виднелся большой лозунг. «ГОЛОСУЙ ЗА РРП» — гласила надпись, сделанная красными буквами, в которых отражался свет из внутреннего помещения.

Ступив на тротуар, он увидел, что нижнюю часть здания занимал кондитерский магазин «Красная Звезда». За пыльным стеклом витрины с жалюзи, среди дохлых мелких насекомых, валявшихся вверх лапками, затерялось несколько коробок конфет. Света в магазине не было.

Справа от витрины имелась узкая дверь, за которой скрывалась ведущая наверх лестница. Ральф заглянул внутрь, сверху падал свет, и из-за двери на втором этаже доносились приглушенные голоса.

Поднимаясь по лестнице, он обратил внимание, что все стены были увешаны плакатами и лозунгами. Поблекшие краски сообщали о делах, героях и датах шестидесятых-семидесятых годов. Один из наиболее ранних плакатов, насколько он мог понять при таком скудном освещении, призывал к выступлению против войны, ведущейся в каком-то месте, о существовании которого он даже не подозревал. «Интересно, — непроизвольно подумал Ральф, преодолевая последние ступени, — сумели ли они ее остановить».