Роберт Мак-Каммон - Моё !

- Черт его подери! - подумала она. - Черт его подери, он мне не нужен! Мне ничего этого не нужно.

Лаура встала. Надела свой дождевик и взяла сумочку. Сурово сжав губы, она спустилась в гараж, залезла в "БМВ" и поехала в темноту искать место, где есть люди, шум и жизнь.

Глава 4

МИСТЕР МОДЖО ВОСПРЯЛ

Она ощущала его вкус во рту, как горький миндаль.

В первый раз она захотела этого, потому что ей этого не хватало. Во второй раз она это сделала, потому что думала, что так лучше поймает кайф от кислоты. Теперь она стояла в ванной, чистила зубы, ее влажные волосы облегали плечи. Ее взгляд прошелся по сетке шрамов на животе, по рубцам, бежавшим между бедрами.

"Ну и хреновина, - сказал тогда Горди. - Дорожную карту, что ли, рисовала?"

Она ожидала его реакции, заранее собравшись, как только разделась. Если бы он рассмеялся или проявил отвращение, она бы с ним не знала, что сделала. Он был ей нужен за то, что приносил, но иногда в ней вздымался гнев, быстрый, как кобра, и она знала, что может двумя скрюченными пальцами вцепиться ему в глаза, а другой рукой сломать ему шею, и он не успеет понять, что случилось. Она поглядела на свое лицо в зеркале. Рот пенился зубной пастой. Глаза были темны, в них отражалось будущее.

- Эй, Джинджер! - окликнул ее Горди из спальни. - Кислоту-то будем пробовать?

Мэри сплюнула пену в раковину.

- По-моему, ты сказал, что должен встретиться с подружкой.

- А, она может подождать. Ей не повредит. Я был чертовски хорош, а?

- Отбойно, - сказала Мэри, прополоскала рот и опять сплюнула в раковину. Она вернулась в спальню, где Горди лежал на постели, закутанный в простыню, и курил сигарету.

- Где это ты подцепила такой жаргон? - спросил Горди.

- Какой еще жаргон?

- Ну, ты сама понимаешь. "Отбойно". Всякое такое. Хипповый разговор.

- Наверное, потому, что я в свое время хипповала. Мэри прошла к шкафу для одежды, и сияющие глаза Горди проследовали за ней сквозь туман голубого дыма. На шкафчике лежали кружочки кислоты - "улыбочки". Она маленькими ножницами отрезала парочку, ощущая взгляд Горди.

- Без трепа? Ты была хиппи? Бусы любви и все такое?

- Бусы любви и все такое, - ответила Мэри. - Давным-давно.

- Да, древность. Никого не хочу обидеть, сама понимаешь.

Он выпускал колечки дыма а воздух, глядя, как большая женщина идет к стерео. Что-то ему напомнили ее движения. Тут до него дошло: львица. Безмолвная и смертоносная, как в этих документальных фильмах об Африке, что по телевизору показывают.

- Ты занималась спортом, когда была помоложе? - невинно спросил он.

Она слегка улыбнулась, ставя пластинку группы "Дорз" и включая проигрыватель.

- В старших классах. Бегала, а еще была в команде по плаванию. Ты про "Дорз" что-нибудь знаешь?

- Группа? Что-то помню. У них вроде несколько хитов было?

- Ведущего солиста звали Джим Моррисон, - продолжала Мэри, игнорируя глупость Горди. - Он был Богом.

- Он уже умер, кажется? - спросил Горди. - Черт побери, а у тебя классная задница!

Мэри опустила иглу. Зазвучали первые стаккато барабанов "Пяти к одному", затем к ним резко присоединился скрежещущий бас. Потом из колонок зазвучал голос Джима Моррисона, полный суровости и опасности: "Пять к одному, малышка, пять к одному, никто отсюда не выйдет живым, ты получишь свое, малышка, а я получу свое".

От этого голоса ее затопило воспоминаниями. Она множество раз видела "Дорз" живьем на концертах и один раз даже видела Джима Моррисона совсем вплотную, когда он заходил в клуб на бульваре Голливуд. Она протянула руку сквозь толпу и коснулась его плеча. Жар его силы прошел по ее руке и плечу, как удар тока, окунув ее мысль в царство золотого свечения. Он оглянулся, на короткое мгновение их глаза встретились и оказались прикованными друг к другу. Она ощутила его душу, как прекрасную бабочку в клетке. Эта душа взмолилась, чтобы ее отпустили на свободу, а затем кто-то еще подхватил Джима Моррисона, и он был унесен в потоке тел.

- У них хороший ритм, - сказал Горди. Мэри Террор чуть прибавила звук, а затем поднесла ЛСД к лицу Горди и дала ему одну из желтых "улыбочек".

- Полный порядок! - сказал Горди, сминая сигарету в пепельнице рядом с кроватью. Мэри начала лизать свой кружочек, Горди сделал то же самое. Через несколько секунд улыбающиеся лица были размазаны, их черные глазки исчезли. Мэри села на кровать в позе лотоса, скрестив лодыжки и положив запястья на колени. Она закрыла глаза, прислушиваясь к Богу и ожидая, пока подействует кислота. Кожа ее живота трепетала, Горди проводил указательным пальцем по ее шрамам.