Валентин Рич - Мушкетеры (Сошедшие с неба)

Когда вернулся Халид, они, наскоро закусив хлебом с сыром и выпив кофе из термоса, стали работать вдвоем. Мальчик был понятлив. Он тратил мало воды и тёр «штукатурку» очень осторожно.

После обеда прошло всего часа полтора, но Майя почувствовала, что больше не может тереть эту проклятую стенку. Пока она стояла прямо, было ещё ничего, хотя руки дрожали от напряжения, но когда надо было нагнуться, спину ломило так, словно её весь день били по позвоночнику.

Она легла прямо на пол и сказала Халиду:

— Надо кончать, я устала.

— Отдохни! — ответил мальчик. — Ты отдохни, а я ведь только начал!

До темноты было ещё часов пять-шесть, и Майя согласилась.

Полежав с полчаса, она поднялась и снова взялась за щётку. Но теперь работа шла очень медленно, и Халид постепенно нагонял Майю.

Скоро весь угол до того места, на котором она стояла, был освобожден от «штукатурки».

Вдвоем они уселись напротив очищенной чёрной стены.

— Ты не думай! — серьезно, как взрослый, произнес мальчик. — В тёмном углу никто и не вешает картин. Картину вешают там, где светло. — Он вскочил и, отойдя немного в сторону, дотронулся до стены там, где кончила работать Майя. — Вот здесь уже можно вешать... Ты веришь?

— Верю! — устало, но твёрдо проговорила девушка.

Халид схватил ведро и снова принялся ожесточенно счищать песок.

— Не торопись! — крикнула Майя. — Не спеши!

Халид ничего не ответил, даже не повернул головы, но стал работать осторожней.

В пещере стало темней — солнце ушло далеко на запад. Надо было кончать.

— Пошли, Халид! — сказала Майя. — Нельзя возвращаться поздно — в лагере будут беспокоиться.

Она подошла к расчищенной мальчиком полосе, взяла его за плечи и отодвинула от стены, блестевшей каплями влаги.

...Халид сразу же пустил своего коня в галоп, но Майя крикнула:

— Подожди!

Халид удивлённо посмотрел на девушку:

— Устала?

— Устала. Очень жарко у вас. Даже в пещере.

Они поехали рядом.

— Слушай, Халид, мне нужно приезжать сюда каждый день. Но одной мне не справиться. А мои друзья не хотят работать в Джаббаре. Они не поверили в рассказ дедушки Джафара...

— Ты думаешь, гиганты жили в Джаббаре? — спросил мальчик.

— Не знаю. Но недаром же ущелье названо именем гигантов? А если они жили в ущелье, то почему бы им не нарисовать на стенке в какой-нибудь пещере не только быков и жирафов, не только своих сестёр и дочерей, но и башню, по которой они хотели добраться до солнца? Что скажешь, Халид?..

Мальчик ответил не сразу.

— Ну что же ты молчишь? Тоже, как Фернан, считаешь всё это сказкой?

— Нет! — сказал наконец Халид. — Разве это сказка, что здесь раньше текли реки, паслись быки и летали птицы? Всё это правда.

И он опять замолчал.

— А гиганты? — спросила Майя. — Ты веришь в гигантов?

— А почему господин Фернан не верит? — не отвечая на вопрос, спросил мальчик.

— Он говорит, мало ли что можно придумать. Он говорит, надо больше работать и меньше выдумывать. Вообще он смеётся надо мной!..

Черные глаза Халида сверкнули.

— Я скажу, что хочу ездить с тобой. Я помогу тебе найти башню!

Он ударил пятками коня и пустился вскачь, но метров через двести остановился.

Когда Майя поравнялась с ним, Халид, наклонившись к девушке, тихо сказал:

— Дедушка моего дедушки рассказывал, что один раз сам видел гиганта! Только не объяснил, где он его видел...

— А может быть, он объяснил, но это тайна? — серьёзно спросила Майя.

— Нет, не объяснил... Зато он рассказал дедушке, как люди провожали гигантов. И я хочу, чтобы ты знала об этом. Только ты не пиши, — попросил он, увидев, что Майя достала карандаш и блокнот. — Ты запомни, это очень просто.

«...Перед тем как взойти на башни, спросили гиганты людей, которые собрались со всего света, что хотели бы люди получить от них в подарок?

И сказали люди: оставьте нам вашу мудрость.

И сказали гиганты: чужой мудростью не проживёшь.

И сказали люди: оставьте нам вашу силу.

И сказали гиганты: вы употребите её во зло.

И сказали люди: что вы оставите нам?..»

— Постой! — крикнула Майя. — Постой! Слушай меня, Халид! «...И сказали гиганты: самую высокую вышину и самую глубокую глубину, полночную звезду, день, равный ночи, и священное число...» Правильно, Халид?

Мальчик с величайшим изумлением глядел на Майю. Глаза его от волнения заблестели еще ярче, на смуглых скулах проступил румянец. Он не мог вымолвить ни слова.

— И священное число, — повторила Майя.