Лоис Буджолд - Память

– Можете быть уверены: Внутренним Делам это удавалось не лучше, – признался Гарош.

– Все это очень косвенно, без признания.

– Да. И я не знаю, как нам его добиться. Фаст-пента отпадает. Я тут спросил себя, не сможете ли в этом смысле помочь вы. Учитывая, что вы знаете этого человека. Используйте на нам вашу прославленную силу убеждения.

– Мог бы, – ответил Майлз, – если бы считал, что Галени виновен.

Гарош покачал головой. – Мы можем мечтать о большем количестве доказательств, но я не испытываю оптимизма в отношении того, что мы их получим. Часто приходится двигаться дальше и довольствоваться несовершенством, потому что двигаться необходимо. Останавливаться нельзя.

– Пусть колесница Джаггернаута катится, независимо от того, что давят ее колеса? – Майлз поднял брови. – И как вы собираетесь двигаться дальше?

– Военный трибунал, скорее всего. Это дело должно быть закрыто по всем правилам. Как вы заметили, оно не из тех, что могут оставаться в подвешенном состоянии.

Какой вердикт вынесет военный трибунал, если СБ будет дышать ему в затылок, побуждая к быстрому решению? «Виновен»? «Не виновен»? Или более туманное «За недоказанностью»? Ему нужно найти лучшего военного юриста и оценить это дело… – Нет, черт возьми. Не желаю, чтобы коллегия военных судей гадала, что и как, а затем отправилась ужинать. Если все решится в результате догадки, я могу гадать и сам, весь день напролет. А я хочу знать. Вы должны продолжить поиски. Мы не можем просто остановиться на кандидатуре Галени.

Гарош шумно выдохнул и потер подбородок. – Майлз, вы просите меня развязать здесь охоту на ведьм. Потенциально крайне вредоносную для моей организации. Вы хотите заставить меня перевернуть СБ вверх дном, и ради чего? Если комаррец виновен – а я пока что убежден, что это так, – то вам придется очень далеко зайти, чтобы получить подозреваемого по собственному вкусу. Где вы остановитесь?

«Не здесь, в этом я чертовски уверен!» – Будущая императрица вряд ли будет довольна вами. Или мной.

Гарош скривился. – Знаю. Кажется, она очень милая молодая женщина, и мне не доставляет удовольствия думать, что это может причинить ей боль; однако присягал я Грегору . Как и вы.

– Верно.

– Если вы больше не можете предложить ничего конкретного, я готов выдвинуть обвинение, и пусть с ним разбирается трибунал.

«Можешь выдвинуть хоть целую армию обвинений – а приказа о наступлении я не отдам».

– Я могу отказаться закрыть Аудиторское расследование.

– Если трибунал признает Галени виновным, вам придется это сделать, милорд.

«Нет, не придется.» Майлз моргнул от накатившего озарения. Он может держать свое аудиторское расследование открытым вечно, и Гарош ни черта не сможет с этим поделать. Неудивительно, что сегодня он столь изысканно вежлив. Майлз может даже наложить вето на трибунал… Но Имперские Аудиторы традиционно осторожны со своей огромной властью. Из огромного резерва опытных и знающих людей Аудиторов выбирают не за блестящие успехи в прошлой работе, а за многолетнюю, величайшую личную честность. Пятьдесят лет испытания жизнью обычно считались едва достаточными для выявления возможных кандидатов. Он не должен носиться с внутренними правилами СБ больше, чем минимально необходимо для…

Гарош устало улыбнулся: – В конце концов мы можем закончить согласием по вопросу, что мы не согласны друг с другом. Но постарайтесь понять и мою позицию. Когда-то Галени был вашим другом, и я вам сочувствую, понимая, сколь вас беспокоит подобный поворот дел. Вот что я могу сделать. Я могу отказаться от обвинения в измене и свести дело к нападению на старшего по званию офицера. Минимум неприятностей. Год тюрьмы, простая отставка без почестей, и Галени свободен. Вы даже можете использовать все связи, какие у вас есть, чтобы добиться для него императорского помилования и избавить от тюрьмы. У меня нет особых возражений – лишь бы его убрали отсюда .

И разрушить таким образом карьеру Галени, как и все его будущие политические амбиции. Галени был честолюбивым человеком, жаждущим служить Комарре в новом и более мирном будущем, которое предвидел Грегор, и полностью сознающим, какие возможности здесь перед ним открываются.

– Помилование – для виновных, – заметил Майлз. – Это не то же самое, что оправдание.

Гарош почесал затылок и снова скривился. А может, это была попытка улыбнуться. – Я… На самом деле у меня была другая причина, чтобы пригласить вас подняться сюда, лорд Форкосиган. Я смотрю в будущее по многим направлениям. – Долгое мгновение Гарош колебался, затем продолжил: – Я позволил себе вольность затребовать копию медицинских записей наблюдающего вас в Имперском госпитале невропатолога относительно вашего состояния здоровья. Ваших припадков. Мне кажется, его проект лечения выглядит многообещающим.