Валентин Шатилов - Сын убийцы миров

– Ох, не решает! – подтвердила я. – Но, видишь, народу все равно нравится!

Олег перевел взгляд на Гаврилу:

– Доставайте. Три серые плитки. И по паре разных других на каждого присутствующего.

– Князь, – всполошился Гаврила. – Да я не к тому, чтоб пиры закатывать! Так, чуток побаловать… А для этого и по одной плитке хватит!

И все-таки пир удался. К нашим плиткам, которые были встречены весьма настороженно, добавились всякие съестные припасы четырехлетней выдержки из окружающих барских усадеб. Вкус у припасов был нормальный, а когда на стол явились бутыли с местным вином, да пошли в ход наши неказистые серые плиточки – тут уж веселье забило ключом!

Вокруг вынесенного на воздух стола поставлены были лавки, на столбики привесили тихо потрескивающие факелы – и ночной мрак расступился под напором людского праздника.

– Княгиня, – подсел ко мне в разгар пирушки лыцар Борис. – Не серчайте на меня за прежнее. Я ведь не враг вам. Я только царову волю тогда выполнял…

– Так это именно цар вас надоумил мне пять батогов выписать? – поразилась я. – Ну, самодержец! Ну до всего у него руки доходят! Даже до батогов по нежному девичьему телу!

– Вот вы насмешничаете, княгиня, – обиделся Борис, – а с вашей сестрой, с девкой то ись, иначе и нельзя! По-другому разве ж девка может понять?

– Нет, не может! – подтвердила я. – Да и парень – он ведь тоже не может! Сами посудите – пока я вам, Борис Лексеич, вот этой рученькой своей княжеской, по харе по прыщавой вашей не заеду как следует – вы ж ни в жизнь ничего не поймете! И не отвяжетесь от меня! Поэтому придется заехать, уж не взыщите, лыцар!

Борис резво вскочил, отвесил глубокий поклон, во время которого прошипел сквозь зубы:

– Ох, княгиня!… Высоко летаете да низко падать придется! Пожалеете еще, что так неласково со мной обошлись!…

И отошел, сел на лавку с другого края стола.

– Этот молодой человек приставал к вам, дитя мое? – строго спросил Аркадий Викторович, который внимательно прислушивался к нашей беседе.

– Вы невероятно догадливы! – похвалила я Аркадия Викторовича. – А уж как внимательны! Просто окружили меня своими заботами – никто не страшен! Никакой хам и нахал – даже и не подходи!…

Аркадий Викторович принял мою ядовитую иронию за чистую монету. Счастливо выпрямился, надул щеки.

– Вы правы, прекрасная Елена! С хамами и нахалами у меня разговор короткий!

– Уж совсем короткий! – с жаром поддержала я его мысль. – Ну такой короткий, что прямо незаметный!

– Да? – озадачился Аркадий Викторович. – А это хорошо или плохо?

Почувствовал-таки подвох. Значит, не совсем безнадежен!

– Вот и подумайте на досуге над этим вопросом. В перерывах между вещими снами!

– А что – уже пора спать, вы считаете? – склонил голову набок Аркадий Викторович в глубоком раздумье. – Может быть, может быть… Что-то мне предсказывает, что сегодня я увижу еще более яркое и информативное сновидение!

– Спокойной ночи! – пожелала я, отворачиваясь.

– А и нам бы поспать уже, – подмигнула мне Феоктиста. – Пойдемте, княгинюшка, я вам в хате на топчанчике постелила. Мужики пускай гуляют – им-то что! А мы, девушки, создания нежные, нам отдых надобен…

– Да, пожалуй, – согласилась я. И громко объявила, поднимаясь из-за стола. – Всем спокойной ночи. И не забывайте о последствиях, к которым приводят нарушения режима.

Народ примолк, пытаясь постигнуть тайный смысл моего напутствия.

Дожидаться результата раздумий я не стала, сделала дядям ручкой и отправилась на выделенный мне топчан.

А на утро выяснилось, что к нашему походу (незнамо куда) решил присоединиться еще и лыцар Клементий. Он объявил об этом жене сразу после ухода с потайки Бориса Лексеича, первого двинувшегося в путь.

Едва его одинокая фигурка, облаченная в черный скафандр, затерялась среди песчаного марева, как Оболев сообщил:

– Лебедушка ты моя, до срока твоего еще время есть, ты разрешишься еще только через полгодика. А я с князем до того успею сходить к тайным чудесам, кои они ищут. И потом вернусь к тебе, радость моя!

Я думала, что Феоктиста после такого мужнина монолога хлопнется в обморок. Или хотя бы найдет пару тарелок и демонстративно расколотит их. Но она и глазом не моргнула.

– Вот и ладно, вот и правильно, Клементий! – согласилась она. – Засиделся ты. Замаялся без забот. Сходи с князем, помоги благому делу. Только не задерживайся сверх меры – я ведь тебя ждать буду!

Лыцар Оболев торжествующе осмотрелся – все ли слышали, как его любят? Я пожала плечами.