Артур Кларк - Рама Явленный

– Медитирует, – ответил Патрик. – Она говорит, что таким образом обретет душевный покой... и силы...

– И ты должен уговорить всех нас?

– Да, наверное... Но, мама, Наи даже в голову не пришло, что кто-то может отклонить ее предложение. Она не сомневается в том, как все поступят.

Патрик явно мучился. Николь хотелось протянуть к нему руки, своим прикосновением изгнать душевную боль.

– И как, по-твоему, надлежит поступить? – спросила Николь после долгого молчания.

– Не знаю, – Патрик принялся расхаживать по комнате. – Как и все вокруг, я заметил, что на Носитель отправлены все активные члены Совета и большая часть людей, переведенных в другие условия. Люди, к которым мы относимся с симпатией и уважением, как и почти все октопауки, приписаны к Узлу... Но мне жаль Наи. Она не может представить себе, что Галилей окажется один, навсегда отрезанным от всякой привычной опоры...

«А что бы ты делала, – спросил Николь внутренний голос, – на месте Наи? Разве ты утром не ударилась в панику, представив себе, что тебя могут отделить от Бенджи?»

– ... Может быть, ты поговоришь с ней, мама, – предложил Патрик, – когда она закончит медитацию? Она выслушает: Наи всегда говорила, что уважает тебя за мудрость.

– Возможно, ты хочешь, чтобы я ей что-то передала от тебя? – спросила Николь.

– Скажи ей... – Патрик принялся ломать руки, – скажи ей, что она не вправе навязывать свое мнение всем. Пусть решает только за себя.

– Хороший совет, – проговорила Николь, поглядев на сына. – А скажи мне, Патрик, – спросила она помедлив, – ты уже решил, что будешь делать, если Наи отправится на Носитель, а мы нет?

– Да, мама, – негромко ответил Патрик. – Я буду с Наи и Галилеем.

Николь остановила свое кресло в уголке возле обсервационного окна. Она была одна, как и хотела. Утро выдалось настолько нервным, что она уже не ощущала в себе сил. Николь поначалу казалось, что разговор ее с Наи складывается удачно. Наи внимательно, без особых комментариев, выслушала ее советы. И поэтому через час Николь была крайне удивлена, обнаружив перед собой разгневанную Наи в компании Макса, Элли и Эпонины.

– Патрик сказал мне, что _никто_ из вас не собирается последовать за нами, – выпалила Наи. – Так вот какой награды я удостоилась за многолетнюю преданность своим друзьям... Ради вас я увела своих детей из собственного дома. Я лишила Кеплера и Галилея нормального детства из уважения и восхищения перед вами, Николь, моим примером для подражания... И теперь в ответ на мою просьбу...

– Наи, это нечестно, – тихо проговорила Элли. – Все мы любим тебя и глубоко расстроены случившимся... Мы бы последовали за тобой и Галилеем на Носитель, если бы...

– Элли, Элли, – Наи опустилась на колени перед подругой и разразилась слезами. – Неужели ты забыла все часы, которые я провела с Бенджи в Авалоне?.. Да, конечно, я делала это по собственной воле, но не будь он твоим братом, братом моей лучшей подруги, разве я стала бы уделять ему столько внимания?.. Элли, я люблю тебя... Мне нужна твоя помощь... Прошу вас, прошу, не оставляйте нас. Хотя бы ты и Никки...

Элли тоже ревела. Пока эта грустная сцена не завершилась, в комнате не осталось сухих глаз. В конце концов Наи принесла самые глубокие извинения каждому.

Глубоко вздохнув, Николь поглядела в окно. Она знала, что нуждается в отдыхе от переживаний. Уже дважды за этот день она ощущала резкую боль в груди. «Даже все эти магические зонды не могут помочь мне, если я сама не позабочусь о себе», – подумала она.

Огромная палуба Носителя распростерлась теперь буквально в нескольких сотнях метров от них. Громадное сооружение внушало даже еще больший трепет, чем когда оно располагалось возле Узла и «морская звезда» липла к нему сбоку, поэтому из окна видна была лишь часть корабля. Длинную плоскую металлическую «равнину» нарушали лишь комплексы какого-то оборудования и прозрачные купола – пузыри, как их стали звать, – беспорядочно разбросанные на ее просторах. Один из них, прямо перед окном, поднимался над поверхностью на две сотни метров. Другие были весьма невелики. Из окна Николь видела одиннадцать куполов. Пока Носитель подходил к «звезде», их насчитали семьдесят восемь.

Нижняя часть Носителя была крыта металлом. Прямые борта опускались вниз на километр, потом слегка скашивались и закруглялись. Издали толщина корабля казалась несопоставимой с его длиной и шириной – примерно сорок километров на пятнадцать. Но отсюда вблизи было ясно, какой огромный объект обнимала угрюмая серая поверхность.