Артур Кларк - Рама Явленный

– К вашему сведению, на Носителе каждый вид будет содержаться раздельно. Никакого межвидового общения не предусмотрено, за исключением случаев естественного симбиоза. Напротив...

– Вот радость-то для вождей наших! – заметил Макс. – Совет уже не один месяц агитирует за раздельное проживание.

– ...ситуация в Узле будет требовать регулярного общения... Распределяя обитателей «морской звезды», мы старались направить каждого индивида в наиболее подходящие ему условия. Выбор был произведен на основании всех наблюдений за вами, проведенных здесь и на Раме... Однако важно, чтобы все осознали – после разделения на группы общения между ними _не_ будет. Те, кто сегодня отправляется на Носитель, больше никогда не увидят будущих обитателей Узла.

– Все, кто приписан к Носителю, – продолжил Орел, – должны немедленно приступить к сборам и завершить их еще до обеда. Но те, кто определен в Узел, в случае нежелания могут изменить место своего назначения. Сегодня, после того как все приписанные к Носителю перейдут на свой корабль, я жду в кафетерии тех, кто хочет вместо Узла отправиться на Носитель... Если у кого-нибудь из вас есть вопросы, весь следующий час я буду находиться за большим столом в нише главного коридора...

– И что сказал тебе Орел? – спросил Макс у Николь.

– То же, что и двадцати другим людям, пришедшим к нему с тем же вопросом. Для тех, кто назначен на Носитель, никакого пересмотра не будет. Могут решать лишь те, кто приписан к Узлу.

– Это было, когда Наи... э, сорвалась? – спросила Эпонина.

– Да, – ответила Николь. – Но до этого она держалась прекрасно. Когда Наи пришла к нам после того, как были объявлены списки, я нашла ее удивительно спокойной... Она явно успела убедить себя, что назначение Галилея – какая-то канцелярская ошибка.

– Я вполне могу понять, что она чувствовала, – проговорила Эпонина. Признаюсь, сердце мое дрогнуло, пока я не убедилась, что все мы приписаны к Узлу.

– Держу пари, распределением расстроена не только Наи, – Макс встал и начал шагать по комнате. – Только представь себе, что бы _мы_ делали, если бы Мариус был приписан к Носителю.

– Ну, это понятно, – быстро ответила Эпонина. – Мы бы тогда перевелись к сыну.

– Ага, – произнес Макс, чуточку помедлив. – Наверное, ты права.

– Этот вопрос Патрик и Наи сейчас обсуждают в соседней комнате, сказала Николь. – Они попросили молодежь выйти, чтобы можно было переговорить с глазу на глаз.

– Ты считаешь, что Наи сумеет так скоро справиться с дополнительным стрессом после этого... инцидента? – спросила Эпонина.

– У нее нет никакого выбора, – ответил Макс. – Есть только пара часов на решение.

– Двадцать минут назад она показалась мне вполне спокойной, промолвила Николь. – Легкого успокоительного хватило... Патрик и Кеплер были с ней очень ласковы... Я думаю, что этой выходкой Наи больше всего перепугала себя.

– Итак, она действительно набросилась на Орла? – поинтересовалась Эпонина у Николь.

– Нет... один из кирпичеголовых схватил ее, как только она закричала. Но она утратила контроль над собой и могла сделать все что угодно.

– Черт, – проговорил Макс, – если бы мне в Изумрудном городе сказали, что Наи способна кинуться на кого-нибудь, я бы ответил каждому...

– Да, – перебила его Николь, – только тот, у кого были дети, способен понять те могучие чувства, которые испытывает мать к своему чаду. Наи страдала не первый месяц... я не оправдываю ее реакцию, но, конечно же, понимаю...

Николь умолкла. В дверь вновь постучали, несколько мгновений спустя в комнату вошел Патрик, не скрывавший волнения.

– Мама, мне нужно с тобой поговорить.

– Мы с Эп можем выйти в коридор, – сказал Макс, – если хотите...

– Спасибо, Макс... Я действительно буду очень обязан тебе за это, озабоченно проговорил Патрик. Николь еще не видела сына таким расстроенным.

– Не знаю, что делать, – промолвил Патрик, оставшись вдвоем с Николь. Все произошло так внезапно... Мне кажется, что Наи ведет себя совершенно неразумно, но я не могу... – голос его угас. – Мама, она хочет, чтобы все мы переписались на Носитель. Все до единого. Ты, я, Кеплер, Мария. Макс... Все мы... Она утверждает, что в противном случае Галилею будет там одиноко.

Николь поглядела на сына, на глаза его наворачивались слезы. «У него не хватает жизненного опыта, чтобы справиться с подобным кризисам, торопливо подумала она. – Он ведь бодрствует чуть более десяти лет всей своей жизни».

– А что сейчас делает Наи? – негромко спросила Николь.