Иван Ефремов - Собрание сочинений в пяти томах. Том первый. Научно-фантастические рассказы

Гирин, как он обрисован Ефремовым, приближается к нашим представлениям о положительном герое современности. Но это вовсе не значит, что только он один несет в себе эти лучшие человеческие свойства. И такие персонажи, как его жена Серафима, старый профессор Андреев, геолог Ивернев, итальянка Сандра, индийский художник Дайрам Рамамурти, тоже находятся в вечном поиске и никогда не удовлетворяются достигнутым. В частности, Рамамурти, главное действующее лицо индийской части романа, стремится к тому же, что и Гирин, — познанию и утверждению Красоты как высшего выражения эстетического и нравственного идеала. Но в отличие от Гирина, осмысляющего все теоретически, рационально, молодой индиец воспринимает прекрасное эмоционально. Он ставит целью своей жизни воплотить в бронзе обобщенный образ женской красоты — Апсары.

Остается сказать о названии романа.

Весь эволюционный процесс в его динамической сущности проходит по столь узкому коридору, что Ефремов уподобляет его лезвию бритвы. Малейшее отклонение в ту или иную сторону может стать катастрофическим.

По «лезвию бритвы» проходит и путь восхождения человека от примата к мыслящему существу.

И наконец, процесс формирования качественно новых общественных отношений требует от всех людей глубокого духовного самовоспитания. «Конечно, — говорит Гирин, — узка и трудна та единственно верная дорога к коммунистическому обществу, которую можно уподобить лезвию бритвы…Простое пробуждение могучих социальных устоев человеческой психики, пробуждение чувств братства и помощи, которые уже были в прошлом, но были подавлены веками угнетения, зависти, религиозной и национальной розни, рабовладельческих, феодальных и капиталистических обществ, дает людям такую силу, что самые свирепые угнетения, самые железные режимы рухнут карточными домиками…»

Идея самовоспитания человека и пробуждения скрытых в нем могучих сил на благо общества проходит лейтмотивом через весь этот роман.

Наибольшую славу Ефремову принесли научно-фантастические романы и повести, в которых писатель с огромной силой убежденности утверждает материалистическую идею о единстве в разных уголках мирового пространства великого процесса эволюции, становления высшей формы материн и творческой работы разума.

Еще задолго до запуска первого искусственного спутника и вывода на околоземную орбиту космического корабля с человеком на борту, Юрием Гагариным, задолго до того, как нога человека ступила на поверхность Луны, а в атмосферу Венеры и Марса проникли автоматические станции-лаборатории, Ефремов опубликовал повесть «Звездные Корабли» (1948), написанную в 1944 году.

Уже ставшее привычным в наши дни космическое видение мира, окончательно перечеркнувшее геоцентрические представления, тогда, более четверти века назад, в интерпретации Ефремова поразило воображение даже искушенных читателей. Мало того, что ему удалось показать в действии взаимозависимость разнообразных наук, казалось бы, не имеющих между собой никаких точек соприкосновения, писатель с убеждающей силой логики обосновал гипотетическую возможность посещения Земли представителями развитых цивилизаций других звездных систем. При этом Ефремов доказывал, что пришельцы из космоса неминуемо должны быть человекоподобными: «Формы человека, его облик как мыслящего животного не случаен, он наиболее соответствует организму, обладающему огромным мыслящим мозгом. Между враждебными жизни силами космоса есть лишь узкие коридоры, которые использует жизнь, и эти коридоры строго, определяют ее облик. Поэтому всякое другое мыслящее существо должно обладать многими чертами строения, сходными с человеческими, особенно в черепе» [71] Те же идеи развиваются Ефремовым в статье «Космос и палеонтология» (альманах «Н. Ф.», вып. 12, М., 1972) .

Едва намеченная в «Звездных Кораблях» мысль о том, что глубокое проникновение в космос, влекущее за собой контакты инопланетного разума, возможно только на высшем уровне социальной организации, соответствующей нашим представлениям о коммунизме, — эта мысль получила широкое истолкований в романе «Туманность Андромеды» и примыкающей к нему повести «Сердце Змеи» (1958).

В отличие от многих писателей-фантастов, полагающих, что формы высокоразумной жизни в разных уголках Вселенной могут быть исключительно многообразными, вплоть до «мыслящих растений» или даже «умной плесени», Ефремов последовательно отстаивает антропоморфическую гипотезу.