Андреас Эшбах - Триллион евро

По баку ходит машинист и собирает в ведро обломки льда, заброшенные на борт. У него волнистые светло-рыжие волосы и борода, его зовут Свен, и он похож на викинга, которого каким-то чудом занесло в XXI век. Он ставит ведро к теплу в машинном отделении, ждёт, когда лёд растает, и на этой воде готовит варево, по которому все на борту сходят с ума. Свен называет его «кофе ледникового периода».

Ибо, если не считать той минимальной примеси солёной морской воды, которая придаёт кофе особый аромат, лёд, который они крушат, состоит из пресной воды. В том-то и вся беда.

Год от года в Европе нарастало число природных катастроф. Бури невиданных доселе масштабов бушевали над старым континентом, великими потопами обрушивались наводнения — одно опустошительней другого, непогода выходила за рамки всех представлений. Бывали годы полегче и потяжелее, но в целом всё стало хуже, чем раньше. Град неслыханной разрушительной силы уничтожал урожаи фруктов, внезапные свирепые морозы губили целые плантации в тех местностях, где даже в преданиях ни о чём подобном не упоминалось. После полувека благополучия, а то и избытка еды неурожаи снова превратились в серьёзную проблему, и призрак голода опять вернулся в Европу.

Причиной всего этого стало изменение климата, наметившееся в последние несколько десятилетий, — так называемое глобальное потепление. В то время как учёные ещё спорили о причинах этого изменения — то ли его вызвала промышленная деятельность человечества, то ли оно произошло бы всё равно, даже если бы человечество осталось сидеть в пещерах, завернувшись в медвежьи шкуры, — его последствия уже проявили себя по всей Земле. На первых порах — в климатически экстремальных областях. Орнитологи на холодном Лабрадоре стали отмечать, что весна наступает год от года раньше на один-два дня. В Сибири начали оттаивать почвы, которые веками пребывали в состоянии вечной мерзлоты. В жарких регионах Африки исчезали озёра, которые с незапамятных времён служили картографам точками отсчёта.

Однако Европе глобальное потепление парадоксальным образом грозило новым оледенением.

Собственно говоря, по своему географическому положению Европа и так обречена на участь холодного, неприветливого континента. Ведь Ирландия и Великобритания лежат на той же широте, что и Берингово море, Аляска и Восточная Сибирь. Если сдвинуть Германию по глобусу вдоль своей широты, она совместится с канадской провинцией Манитоба, в которой растёт много лесов, но мало пшеницы, и уж точно не растёт виноград «рислинг». Берлин лежит севернее восточносибирского Комсомольска-на-Амуре, Флоренция — севернее Владивостока, а Гамбург настолько же близок к своему полюсу, как острова Огненной Земли — к своему. Норвегия и Финляндия расположены на той же широте, что и Южная Гренландия, покрытая вечным льдом.

Европа не покрыта льдом только благодаря Гольфстриму. Гигантские массы воды, разогретые в Мексиканском заливе интенсивным солнечным излучением, беспрерывно текут к северо-востоку Атлантики, пока не достигнут Европы, и лишь тогда отклоняются на север. Проносясь над этим тёплым течением, холодные ветры из Арктики согреваются, насыщаются его влагой и к тому моменту, когда достигнут европейского материка, превращаются из зловещих ледяных бурь в тёплый источник животворного дождя. В свою очередь, воды Гольфстрима остывают, концентрация соли в них возрастает за счёт процесса испарения, так что они становятся тяжелее, чем окружающие их «нормальные» атлантические воды, вследствие чего они опускаются к морскому дну и юго-западнее Гренландии изливаются в глубины атлантического бассейна в виде мощного подводного водопада. Это, в свою очередь, создаёт тягу, которая непрерывно подсасывает из Мексиканского залива в сторону Европы новые нагретые воды, таким образом поддерживая механизм Гольфстрима.

Однако вследствие глобального потепления начинают таять полярные льды. Их пресная талая вода легче морской и поэтому растекается по обширным площадям. Замерзает она тоже быстрее и, с началом зимы, образует тонкие пространные покровы льда, которые в Северной Атлантике изолируют тёплые тропические воды от ледяного арктического воздуха. Вследствие этого воздух с Северного полюса меньше нагревается и меньше пропитывается влагой, прежде чем достигнуть Европы. И, наоборот, испаряется меньше тёплой воды, и как раз это и есть самое опасное: содержание соли из-за этого остаётся постоянным, вода не тяжелеет и не опускается вниз, а течёт себе дальше к северу, чтобы, в конце концов, смешаться с водами Гренландского и Норвежского морей. Подводный водопад иссякает, угасает тяга, которая подгоняла Гольфстрим, и понадобятся тысячи лет, чтобы снова привести его в движение.