Филип Дик - Лабиринт смерти

— Мистер Толчиф, — подала она Бену худую и слабую руку, — я Роберта Рокингэм, социолог. Хорошо, что вы наконец здесь, а то мы уже заждались.

— Вы —Роберта Рокингэм?

Бен аж просиял, до того обрадовала его эта встреча. Он‑то считал, знаменитая старая дама умерла несколько лет назад. И вот теперь его представили ей! Чего только не случается в жизни.

— А это Сьюзи Дам, делопроизводство и машинопись, — добавила Бетги Джо Бем.

— Рад знакомству, мисс… — Бен смущенно умолк.

— Смат, — сказала крепенькая, полногрудая девица. — Сьюзан Смат. Это они думают, что удачно пошутили, прилепив мне кличку Дам [5] У многих героев «говорящие» фамилии. Смат (smart, англ.) — остроумная, находчивая; Дам (dumb, англ.) — глупая, тупая; Толчиф (tallchief, англ.) — высокий вождь, начальник; Бабл (babble, англ.) — болтовня; Таг (thug, англ.) — головорез; Дункельвельт (Dunkelwelt, нем.) — темный мир; Ниманд (Niemand, нем.) — никто. . — Она протянула руку для пожатия.

— Может, осмотреться желаете, или как? — спросила Бетти.

— Хочу узнать предназначение колонии. Перед отправкой мне об этом не сказали.

— Увы, мистер Толчиф, мы тоже не в курсе, — сообщила пожилая социологиня и хихикнула. — По прибытии я всем задала этот вопрос, никто не смог ответить. Пока еще нет мистера Морли, но и он вряд ли прольет свет, и что мы тогда будем делать?

— Не проблема, — сказал Бену специалист по электронике. — На орбиту запущен искусственный спутник, пять раз в сутки можно увидеть, как он пролетает в небе. По инструкции, как только явится последний колонист, то есть Морли, мы дистанционно включим магнитофон на борту спутника и получим все ответы. Ну, может, кроме ответа на вопрос: «Как добиться от холодильника, чтобы лучше холодил, а то пиво слишком теплое». Хотя, может быть, и про это расскажут.

Его слова вызвали оживленную дискуссию, и в какой‑то момент Бен поймал себя на том, что участвует в ней, почти ничего не понимая.

— У нас Бетельгейзе–Четыре были огурцы. Думаете, обычным способом выращивали, в лунном свете? Как бы не так!

— Что с того, что ни разу не видели? Все равно Он существует и когда‑нибудь явится вам.

— Поскольку у нас в штате лингвист, можно предположить наличие разумных организмов на планете. Но до сих пор наши экспедиции носили неформальный характер, их едва ли можно назвать научными. Все изменится, когда…

— Ничего не изменится. Несмотря на теорию Спектовски о Боге, проникающем в историю и вновь приводящем в движение время.

— Если желаете об этом поговорить, обратитесь к мисс Уолш. Меня вопросы теологии не интересуют.

— Вы можете это повторить? Мистер Толчиф, у вас что, индейская кровь?

— Ну да, я на одну восьмую индеец. А из‑за чего возник вопрос, из‑за фамилии?

— Архитектуру удачной не назовешь. Постройки вот–вот развалятся. В холод не можем согреться, в жару тоже спасения нет… Хотите знать, что я думаю? Поселку отведен очень короткий срок. Для чего бы ни собрали нас здесь, долго это не продлится. А если продлится, мы будем вынуждены делать все с нуля, вплоть до электропроводки.

— По ночам верещит какая‑то крупная тварь. В первые дни заснуть из‑за нее не сможете. Поддаем я, конечно, подразумеваю двадцатичетырехчасовой период, а не светлое время суток, потому что верещит она не днем, а ночью. Каждую ночь орет, дрянь такая! Да сами услышите…

— Толчиф, вы это, Сьюзи дурой не называйте. Она ведь совсем не глупа.

— Да и хорошенькая к тому же.

— А вы заметили, как она…

— Я‑то заметил, но не думаю, что стоит это обсуждать.

— Мистер Толчиф, кто вы, говорите, по профессии? А?

— Надо отвечать погромче, она глуховата.

— Я сказал, что…

— Вы ее пугаете! Не стойте так близко от нее.

— Можно мне чашку кофе?

— Попросите Мэгги Уолш, она сделает.

— Почему нельзя поставить кофейник на нормальный подогрев? Почему эта рухлядь все кипятит и кипятит?

— Ну, это вопрос. Кофеварки доведены до совершенства аж в двадцатом веке. Какие еще нас ожидают сюрпризы?

— А помните, как было с ньютоновской теорией света и цветов? Уже в конце восемнадцатого века ученые полагали, что о цветах им известно все. Но затем появился Эдвин Ленд со своей теорией светового восприятия, и как будто плотину прорвало…

— Это вы к чему? В саморегулирующихся кофейниках есть еще что‑то такое, о чем мы не знаем? Только думаем, будто знаем?

— Что‑то в этом роде.

И так далее. Бен рассеянно слушал, отвечал, когда к нему обращались, а потом, внезапно ощутив усталость, побрел прочь, к купе кожистых зеленых деревьев, словно нарочно выращенных ради обивки психиатрических кушеток.