Филип Дик - Лабиринт смерти

— А ведь забавно, — сказал доктор Бабл. — Я о том, какая здесь подобралась компания. Вот послушайте, Толчиф. Я тут уже месяц и до сих пор не нашел собеседника. По душам поговорить не с кем. Каждый целиком занят собственной персоной, до других ему никакого дела нет. Конечно, вы, Бетти Джо, исключение.

— Я не обижаюсь, — сказала Бетги Джо Бем. — Это правда. Мне нет дела ни до вас, Бабл, ни до кого другого. Хочу только, чтобы меня оставили в покое. — Она повернулась к Бену. — В нас просыпается любопытство, когда кто‑нибудь совершает посадку… как было, когда прилетели вы. Но после того как мы немного послушаем новичка… — Она взяла из пепельницы сигарету и молча затянулась. — Без обид, мистер Толчиф, но с вами будет так же, как со всеми остальными. Предсказываю. Пообщаетесь с нами какое‑то время, и… — Она помолчала, хватая правой рукой воздух, как будто физически вылавливала подходящее слово. — Возьмем Белснора. Он способен думать только о холодильнике. У него фобия: а ну как сломается агрегат? Тогда всем нам конец. Белснор верит, что только работа холодильника не дает нам свариться. — Говоря, Бетти Джо Бем жестикулировала кистью с сигаретой.

— Он вполне безобиден, — заметил доктор Бабл.

— Так мы тут все безобидны. — Бетги Джо Бем снова обратилась к Бену: — Мистер Толчиф, а знаете, чем я занимаюсь? Таблетки глотаю. Сейчас покажу. — Она раскрыла сумочку и достала пузырек. — Вот, гляньте, — повертела она пузырек перед Беном. — Синие — стелазин, я его употребляю как противорвотное. Вообще‑то у него другое предназначение, это прежде всего транквилизатор, при суточных дозах менее двадцати миллиграммов. В большем количестве — антигаллюциноген. Но мне оба этих свойства ни к чему. Так вот, проблема в том, что стелазин расширяет сосуды. Бывает, после дозы мне трудно стоять. Гипостаз… вроде так называется.

— Поэтому она принимает еще и сосудосуживающее, — проворчал Бабл.

— Вот эти белые малютки, — показала Бетги Джо Бем, — метамфетамин. А зеленые капсулы…

— В один прекрасный день из них вылупятся очень необычные птенцы, — пообещал доктор Бабл.

— Вы это к чему? — спросила Бетти Джо Бем.

— Просто они похожи на разноцветные птичьи яйца.

— Понятно. Но все равно, странно от вас такое слышать. — Сняв крышку с пузырька, Бетти Джо Бем высыпала на ладонь несколько пилюль. — Красные — это, конечно, пентабарбитал, снотворное. Желтенькие — норпрамин, блокирует седативное воздействие тиоридазина на центральную нервную систему. А вот эта квадратная оранжевая таблетка — новинка. Пять слоев, каждый срабатывает в свое время, по принципу периодического действия. Очень эффективный стимулятор ЦНС. А вот это…

— Тиоридазин успокаивает центральную нервную систему, а она его принимает заодно со стимулятором ЦНС, — вмешался Бабл.

— А они не гасят друг друга? — спросил Бен.

— Ну… можно сказать и так, — кивнул Бабл.

— Не гасят, — ответила Бетги Джо Бем. — Я способна почувствовать разницу, субъективно. И точно знаю: таблетки мне помогают.

— Она даже литературу специальную читает, — сообщил Бабл. — Носит с собой справочник по психиатрии, с описанием побочных эффектов, противопоказаниями, дозировкой и прочим. О своих любимых таблетках знает не меньше, чем я. Да, пожалуй, не меньше, чем производители. Покажите ей таблетку, любую таблетку, и она расскажет, что это за лекарство, и для чего предназначено, и… — Он рыгнул, уселся на стуле повыше и рассмеялся, а затем сказал: — Помню один препарат, так у него побочные эффекты — вы не поверите — конвульсии, кома и затем смерть, это при передозе. А в справочнике, сразу после конвульсий, комы и смерти, сказано: возможно появление зависимости. Как вам нравится такой антиклимакс? — Он снова засмеялся, а потом засунул в ноздрю смуглый волосатый палец. — Странный мир, — прошептал доктор. — Очень странный.

Бен еще выпил «Сигрэмс В. О.». От виски тело заполнилось знакомым теплым сиянием. В какой‑то момент он заметил, что не обращает внимания на доктора Бабла и Бетги Джо Бем. Ушел в замкнутый мирок своих раздумий, собственного бытия; ощущение было приятное.

В дверной проем просунул голову Тони Дункельвельт, фотограф и почвовед, и сообщил:

— Носач садится. Должно быть, это Морли. — Хлопнула дверь‑ширма, Дункельвельт убежал.

Привстав над стулом, Бетги Джо Бем сказала:

— Надо идти. Наконец‑то мы все в сборе.

Доктор Бабл тоже поднялся.

— Пошли, Бабл. — Она направилась к двери. — И вы, Осьмушка Индейского–Вождя.