Журнал «Если» - «Если», 1998 № 06

Характерной чертой исторической науки является субъективизм ее методологии. Причиной тому не только отсутствие абсолютно полных и исключительно достоверных источников, но и сложность, непредсказуемость процесса исторического развития. Однако существует возможность перехода от «собирания фактов» к постижению глубинных процессов истории. Речь идет о методах исторического моделирования. Формализация данных и построение математических моделей позволяет не просто отразить те или иные объекты реального мира, но и вскрыть их взаимосвязь, составить из зачастую фрагментарных данных цельную картину человеческого прошлого. Историческое моделирование давно вошло в арсенал западных историков. При этом из двух основных направлений — отражательно-измерительного и имитационно-прогностического — отечественная наука отдавала предпочтение первому.

Важность обеих составляющих исторического моделирования несомненна. Отражательно-измерительные модели претендуют на объективность, поскольку порой имеют дело со статистическими данными. Например, весьма впечатляют многочисленные исследования о положении крестьянства в дореволюционной России.

Имитационно-прогностическое моделирование, наоборот, отличается крайним субъективизмом. Но при этом оно допускает более широкое толкование хода исторического процесса, особенно когда речь идет о глобальных явлениях. Характерной чертой этого типа моделирования является его многовариантность, а также возможность творческого поиска исследователя по самым неожиданным направлениям.

Одной из точек приложения имитационно-прогностического моделирования является реконструкция неполных данных. При этом отображение реальных событий порой имеет весьма гипотетический характер. Надо заметить, что и у нас были попытки такого моделирования. Так, например, группа отечественных исследователей взялась за воссоздание экономического развития Греции во время Пелопоннесской войны. Исходные данные практически отсутствовали. И вот на основе современных показателей урожайности сельскохозяйственных культур, а также исходя из предположений о ценах на основные продукты питания, историки попытались сымитировать всю совокупность стихийных рыночных отношений Греции в последней трети V в. до н. э. Самое поразительное, что не имея информации об экономических мерах государственных органов, исследователи заменяли их собственными «экспертными оценками». Как заметил академик И.Д. Ковальченко, это была всего лишь одна из множества версий. Подтвердить или опровергнуть предложенный исследователями ход социально-экономических процессов времен Пелопоннесской войны практически невозможно.

К вариантам реконструкции неполных данных можно отнести и расчет таких гипотетических событий, как, например, наступление «ядерной зимы». Это было весьма актуально во время «холодной войны». Предположим, что в результате обмена ядерными ударами температура на планете падает на 30 °C. Вопрос: какие виды растений и животных сохранятся и приспособятся к новой ситуации, каков будет рацион выжившей части человечества, как изменятся основные метеорологические явления, какой район будет наиболее пригодным для выживания? Ответы были весьма неутешительными.

В отечественной историографии до недавнего времени в имитационно-прогностической методологии традиционно разделялись альтернативное и контрфактическое моделирование. На Западе (в первую очередь, в Соединенных Штатах) оба направления получили одно наименование «if-history» («если-история»). Действительно, как альтернативные, так и контрфактические модели предполагают построение альтернативного варианта исторического развития. То есть целью является не реконструкция имевшего место в прошлом события или процесса, а создание заведомо ирреальной ситуации, не совместимой с действительным ходом исторического развития.

Словом, историки активно вторгаются в вотчину фантастов. Неудивительно, что неприязнь к контрфактическим моделям выказывает не только марксистская историография. Практически все детерминистские концепции, строящиеся на жесткой причинно-следственной взаимосвязи и исходящие из «разумности» и «необходимости» исторического развития, клеймят if-history как произвольные построения, не имеющие под собой никаких реальных оснований, а потому заранее невозможные. Модели же альтернативного развития противопоставляются контрфактическим на том основании, что в определенный момент времени действительно существовала альтернатива исторического развития, за которой стояли определенные общественные силы, выступавшие в поддержку этой линии. Так, например, хрестоматийным примером является незавершенная столыпинская аграрная реформа. Промахнись Богров, и история могла пойти другим путем. Таким образом возникала альтернативная линия развития, а изучение ее последствий способно пролить свет на действительные события прошлого.