Феликс Пальма - Карта времени

— Буду иметь в виду, — пообещал охваченный страхом Эндрю.

Уэллс кивнул. Исчерпав советы и предостережения, он отошел в угол и принялся рыться на заставленной всяким хламом полке. Остальные молча за ним наблюдали.

— Если вы не возражаете, — сказал Уэллс, наконец обнаружив то, что искал, — мы спрячем вашу газету в эту шкатулку. Когда вы вернетесь, мы откроем ее и узнаем, удалось ли вам изменить будущее. Если ваше предприятие будет иметь успех, в газете появится заметка о гибели Джека Потрошителя.

Эндрю неуверенно кивнул и протянул писателю вырезку. Чарльз выступил вперед, крепко сжал плечо брата и ободряюще улыбнулся; Эндрю ответил на улыбку взглядом, полным тревоги. Когда Уинслоу шагнул в сторону, пришел черед Джейн; пожелав путешественнику во времени удачи, она легко поцеловала его в щеку. Уэллс тепло улыбался, он явно был тронут.

— Вы первопроходец, Эндрю, — провозгласил писатель, приберегавший напоследок слова, достойные мраморного постамента. — Удачного путешествия. Если через несколько десятилетий для человека станет привычно перемещаться во времени, менять будущее наверняка запретят.

Затем, к вящему ужасу Харрингтона, Уэллс попросил присутствующих отойти на несколько шагов, чтобы не попасть под воздействие силового поля, которое образуется вокруг машины после поворота рычага. Эндрю огляделся по сторонам, пытаясь скрыть, насколько ему не по себе, и глубоко вздохнул, чтобы прогнать страх, пока он не лишил его воли. Я спасу Мэри, сказал себе молодой человек. Я отправлюсь в прошлое, в ночь, когда она погибла, и убью Потрошителя прежде, чем он успеет до нее добраться; я перепишу историю, зачеркну восемь последних лет, полных боли и отчаяния. Эндрю посмотрел на выставленную на экране дату — проклятый день, разрушивший его жизнь. Харрингтону все еще не верилось, что Мэри удастся спасти, но, чтобы побороть сомнения, нужно было повернуть рычаг. Всего лишь. И тогда будет не важно, верит он в путешествия во времени или нет. Эндрю протянул дрожащую, мокрую от пота руку и ощутил знакомый, обыденный холод стеклянной ручки. Подняв голову, он окинул взглядом троих людей, напряженно смотревших на него с порога.

— Смелее, кузен, — ободрил его Чарльз.

И Эндрю опустил рычаг.

Сначала не произошло ровным счетом ничего. Но вскоре Харрингтон ощутил слабое колебание воздуха и услышал далекий гул, словно у земли урчало в животе. Внезапно убаюкивающее урчание перешло в оглушительный скрежет, и полумрак чердака пронзила вспышка голубого света. За ней последовала еще одна, сопровождаемая тем же невыносимым грохотом, потом еще и еще, голубые искры разлетались по всему чердаку. Оказавшись в эпицентре неистовой грозы, Эндрю видел, как Уэллс шагнул вперед, широко раскинув руки: то ли пытался защитить Джейн и Чарльза от взбесившихся искр, то ли удерживал их, чтобы они не вздумали броситься на помощь Харрингтону. То ли пространство, то ли время, то ли и то и другое вместе закружилось волчком. Мир рушился на глазах. Потом, как и предупреждал писатель, чердак наполнился ослепительно-ярким светом. Сжав зубы, чтобы сдержать крик, Эндрю почувствовал, что летит в бездну.

Ему пришлось моргнуть по крайней мере дюжину раз, прежде чем зрение восстановилось. Постепенно он убедился, что это все тот же знакомый чердак, и сердце его стало биться тише. К своему огромному облегчению, он обнаружил, что не чувствует ни дурноты, ни головокружения. Даже страх, охвативший его при появлении синих молний — от них в воздухе остался лишь запах нагретой пыли, — почти утих. Правда, тело затекло и ныло, но подобными мелочами вполне можно было пренебречь. Он ведь собирался не на пикник. Ему предстояло изменить будущее, предотвратить то, что уже случилось. Он, Эндрю Харрингтон, должен был повернуть время вспять. Это ли не повод, чтобы быть начеку?

Дождавшись, когда зрение полностью восстановится, Эндрю, стараясь не шуметь, вылез из машины. К его удивлению, пол под ногами был обыкновенным твердым полом, а не бестелесной дымкой, как можно было ожидать после такого путешествия. Сделав несколько шагов, молодой человек убедился, что окружающий мир по-прежнему плотен и осязаем. Неужели это и вправду восемьдесят восьмой год? Эндрю вглядывался в полумрак, неторопливо вдыхал запахи старого чердака, ища доказательства того, что он и на самом деле перенесся во времени. Доказательства нашлись, как только он выглянул в окно: кэба, который привез их с Чарльзом в Уокинг, не было видно, зато в саду паслась лошадь. Неужели привязанная под деревом кляча была единственным видимым различием между тем временем и этим? На вкус Эндрю, такое доказательство было чересчур прозаическим и не слишком надежным. Слегка разочарованный, молодой человек поднял глаза к небу, ровному темному холсту, усыпанному зернышками звезд. Небо тоже было самым обыкновенным. Полюбовавшись на него, Эндрю пожал плечами: а почему, собственно, все должно было измениться? Ведь он вернулся всего на восемь лет назад.