Артур Кларк - ДОРОГА К МОРЮ

В первый раз Брент увидел корабль целиком – он находился примерно на уровне его глаз, – и юноша смог охватить корабль взглядом. По форме он представлял цилиндр, но заканчивался сложными многогранными конструкциями, о чьих функциях Брент не мог даже строить догадок. Огромная закругленная задняя часть ощетинивалась равно таинственными выпуклостями, рифлениями и куполами. В нем скрывались мощь и целеустремленность, но не было красоты, и Брент смотрел на него с неприязнью.

Этот мрачный монстр, узурпировавший небо, – если бы он мог рассеяться и исчезнуть, как облака, проплывающие мимо его бортов! Но корабль не исчезнет лишь потому, что Бренту этого хочется. По сравнению с теми силами, которые были задействованы здесь и сейчас, Брент и его проблемы казались просто микроскопическими, и юноша это прекрасно знал. Короткая передышка в истории, тихая минута между вспышкой молнии и первым раскатом грома. Вскоре над планетой разразится гроза, и этого мира не станет вовсе, а он и его народ сделаются бездомными изгнанниками среди звезд. Это было будущее, которое он не осмеливался вообразить, будущее, страшившее гораздо глубже, чем могли понять Трескон и его товарищи, для которых Вселенная была игрушкой уже пять тысяч лет.

Казалось несправедливым, что это должно было случиться именно в его время, после всех этих безмятежных веков. Но человек не может не торговаться с судьбой и выбирать покой или приключения по своей воле. Приключения и перемены опять пришли в мир, и он должен воспользоваться этим – как сделали его предки, когда начался век космоса и первые хрупкие корабли устремились к звездам.

В последний раз он взглянул на Шастар, затем повернулся к морю спиной. Солнце било ему в глаза и дорога впереди казалась покрытой яркой, мерцающей дымкой, дрожащей, как мираж или лунная дорожка на подернутой рябью поверхности воды. В течение минуты Брент задавался вопросом, не обманывает ли его зрение, но затем увидел, что это не иллюзия.

Так далеко, как только можно было охватить взором, дорога и земля по обе ее стороны были покрыты нитями паутины, такой тонкой и хрупкой, что только пляшущий солнечный свет позволял ее разглядеть. Последние полкилометра он шагал прямо по этим нитям, и нити сопротивлялись его шагам не больше, чем кольца дыма.

Все утро принесенные с ветром легкие паучки падали с неба миллионами, и, уставившись в голубизну, Брент сумел разглядеть секундные вспышки солнечного света на летящих шелковых нитях, когда запоздалые воздушные путешественники пролетали мимо. Не зная, куда летят, крошечные существа рискнули отправиться в бездну, гораздо более недружелюбную и бездонную чем та, с которой встретится он, когда придет время проститься с Землей. Это был урок ему, который он запомнит вперед на долгие недели и месяцы.

Сфинкс медленно уходил за линию горизонта, сливаясь с Шастаром за изогнутым полумесяцем холмов. Только однажды Брент оглянулся на каменное чудовище, чье многовековое бодрствование клонилось к концу. Затем медленно зашагал навстречу солнцу, а невидимые пальцы снова и снова гладили Бренту кожу, когда шелковые нити касались его лица, влекомые ветром, дувшим из дома.

Отрывок из трагедии английского поэта А. Ч. Суинберна (1837- 1909) «Аталанта в Калидоне». Перевод А. Гузмана. (Прим. перев.)

К. Марло. Трагическая история доктора Фауста. Перевод Н. Амосовой. (Прим. перев.)