Джордж Мартин - Умирающий свет

– Теперь стало ясно, что те дуэли, для которых меня избрали судьей, уже никогда не состоятся, – произнес Розеф ровным голосом, без той враждебности, которая звучала в словах Лоримаара. – Поэтому у меня нет права говорить от имени Верхнего Кавалаана или от имени Брейта, и я не пытаюсь это делать. Все же я уверен, что выражу наше общее желание. Мы не потерпим вашего вмешательства, айронджейд. Независимо от того, сделали вы подарок крови или не сделали.

– Верно, – подтвердил Лоримаар.

– Я не собираюсь вмешиваться, – возразил Джанасек. – Я хочу присоединиться к вам.

– Мы охотимся на твоего тейна, – сказал компаньон Пира.

– Он это знает, – оборвал его Пир.

– У меня нет тейна, – сказал Джанасек. – Зверь рыщет по лесу с моим железом и огнем. Я помогу вам убить его и верну себе то, что принадлежит мне. – Его голос звучал твердо и убедительно.

Одна из собак нетерпеливо ходила на цепи взад и вперед. Она остановилась и зарычала на Джанасека, сморщив крысиную морду и оскалив желтые зубы.

– Он лжет, – заявил Лоримаар Высокородный Брейт. – Даже наши собаки учуяли обман. Он им не нравится.

– Оборотень, – добавил его тейн.

Гарс Джанасек слегка повернул голову. Отблески угасавшего костра красными бликами скользнули но его бороде, когда он угрожающе улыбнулся.

– Саанел Брейт, – сказал он, – твой тейн ранен и, пользуясь своей безнаказанностью, оскорбляет меня, зная, что я не могу призвать его сделать свой выбор дуэли. Но вы не можете рассчитывать на такую же безнаказанностью.

– Сейчас может, – сурово сказал Розеф. – Этой хитрости мы вам не позволим, айронджейд. Вам не удастся перестрелять нас на дуэлях по очереди, одного за другим, и спасти своего безродного тейна.

– Я клянусь, что у меня нет желания спасать его. У меня нет тейна. И вы не посмеете лишить меня моих законных прав.

Маленький, сморщенный Розеф, на полметра ниже всех кавалаанцев, пристально смотрел на Дерка.

– Мы на Уорлорне, – сказал он, – и будем поступать так, как нам хочется.

Остальные одобрительно забормотали.

– Вы – кавалаанцы, – настаивал Джанасек, но на его лице мелькнула неуверенность. – Вы – брейты, высокородные члены Брейта, связанные со своим родом, своим Советом и его правилами.

– За последние годы, – с улыбкой заговорил Пир, – я видел немало своих кетов и людей из других сообществ, отказавшихся от мудрости родов. «Это, это и это – неправильно, – говорят бесхребетные айронджейды, – мы не будем этому следовать». И овечки Редстила поддакивают им, и женоподобные шанагейты, и, к сожалению, многие брейты. Или меня подводит память? Вы стоите перед нами и тычете нам в нос законами, но разве я не помню, как в моей юности айронджейды заявили мне, что я больше не имею права охотиться на оборотней? Мне ли не помнить кавалаанцев, которых послали на Авалон изучать звездные корабли, оружие и другие полезные вещи, а они вернулись, набитые разной чепухой? Как мы должны измениться в ту сторону, да в другую сторону. А наши древние законы? Мы ими гордились многие века. А их вдруг стали называть позорными! Скажи мне, айронджейд, разве я не прав?

Гарс молчал. Он крепко стиснул руки, сложив их на груди.

– Джаан Викари, бывший когда-то Высокородным Айронджейдом, был одним из зачинщиков перемен. Вы шли за ним по пятам, – добавил Лоримаар.

– Я никогда не был на Авалоне, – просто ответил Джанасек.

– Скажите мне, – потребовал Пир. – Разве вы с Викари не добивались изменений? Разве вы не смеялись над законами, которые вам не нравились?

– Я никогда не нарушал законов, – возразил Джанасек. – Джаан иногда…

– он запнулся.

– Он признает это, – сказал толстый Саанел.

– Мы поговорили между собой, – спокойно продолжал Розеф. – И решили, что, раз высокородные позволяют себе убивать без закона, если все, что мы считаем правильным, может быть ими с пренебрежением отвергнуто, значит мы тоже можем позволить себе произвести изменения и отвергнуть ложную мудрость, которую мы не признаем. Мы более не связаны с Брейтом, айронджейд. Это лучшее из сообществ недостаточно хорошо для нас. Наши прежние кеты приняли в пищу слишком много подслащенной лжи. Мы более не хотим быть игрушками в чужих руках. Мы вернемся к древней правде, идеям, родившимся еще до падения Бронзфиста – в те дни, когда высокородные Айронджейда, Таала и Глубоких Угольных Шахт вместе сражались против демонов в Ламераанских Холмах.

– Видишь, айронджейд, – сказал Пир, – ты неправильно нас называешь.